— Не знаешь чего? — усмехнулся Алексей Иванович. — Жрать требуют. — И поморщился брезгливо: — Да дай ты им…
А солдат всё что-то лопотал по-своему, тыкал пальцем в грудь Алексея Ивановича. Потом отчего-то разозлился и вытолкал всех во двор. Наверное, ему не понравилась усмешка Алексея Ивано вича.
Во дворе тоже хозяйничали гитлеровцы. Сломали забор, за гнали грузовик. Командовал всем толстый ефрейтор с красной шеей.
Устроились ночевать Гагарины на огороде, в копешке сена. Ночью зарядил холодный осенний дождь.
Отец принёс лопаты, позвал Валентина.
— Будем рыть землянку. Не погибать же!
Солдаты менялись в доме Гагариных — одни уезжали, другие приезжали. А толстый ефрейтор пробыл долго. Звали его Аль берт. Был он механик, заряжал аккумуляторы для автомобилей. Юре запомнился он крепко.
Ударили первые морозы. Сыпала снежная жёсткая крупа.
Юра и Бориска чаще всего копались на огороде, искали прошлогоднюю картошку. Подступал голод. Все запасы, которые были в доме, гитлеровцы забрали.
Как-то Борис подошёл поближе к мастерской Альберта. Там горела лампочка, гудел мотор-движок, лежали всякие инструмен ты. Бориске это в диковинку!
Толстый Альберт оглянулся, увидел мальчика. Вдруг шагнул к Бориске, схватил за воротник кожушка, поднял и зацепил шарфом за сучок яблони.
Бориска повис. Закричал тоненько, задрыгал ногами и ру ками.
Юра был на огороде. Поднял голову и — обмер. Хочет крик нуть — и не может. Голос потерял.
А толстый Альберт расставил ноги, упёр руки в бока и хохо чет.
Бориска уже задыхается. Лицо посинело..
Из землянки выбежала на крик и шум Анна Тимофеевна, кинулась к сыну. А Альберт не пускает. Выхватил пистолет из кобуры, глаза выпучил. Грозит.
На их счастье вошёл во двор какой-то офицер. Что-то сказал Альберту. Тот вытянулся, щёлкнул каблуками, побежал выполнять поручение. На Бориску офицер даже не взглянул.
Анна Тимофеевна подхватила сына и бегом в землянку. Там еле отходили Бориску.
— Изверг! Душегуб проклятый! Погодите, придёт Красная Армия, отольются наши слёзы!..
— Не плачь, Бориска, — шепчет брату Юра. — Мы ему ото мстим! Вот увидишь! Не плачь.
Как-то вечером прокрались ребята к мастерской и насыпали в выхлопную трубу песка, трухи всякой, натолкали бумаг, тря пок.
Утром Альберт стал заводить свой движок, а он чихает, фыркает, никак не заводится.
Застопорилась у немца работа. Один посыльный прибежал, другой.
Начальник явился, кричит, перчатками по щекам отстегал. Толстый Альберт мечется возле мотора, всклокоченный весь, пот ручьями льёт, а в чём дело, понять не может.
