Вот и сейчас, едва Андрей Станиславович появился в классе, Школьникова приняла очень соблазнительную, по ее мнению, позу. Выставив вперед грудь, она постаралась сесть так, чтобы была видна ее новая майка с надписью «Джанни Версаче».
— Школьникова! Сядь нормально! — тут же смущенно отвел глаза учитель.
— Как скажете, Андрей Станиславович, — Моя Длина мигом села как примерная первоклассница. — Ваше слово вообще для меня закон.
— Начинается, — шепнула Катя на ухо Тане.
— Машка! Кончай свои штучки! — бестактно выкрикнул с задней парты Марат Ах-метов.
Моя Длина, сжав кулаки, кинулась к обидчику. Но на полпути ее остановил окрик Андрея Станиславовича:
— Сядь, Школьникова!
— Ну, если вы так хотите… — грозя исподтишка Ахметову увесистым кулаком, Школьникова вернулась за парту.
Наконец класс затих.
— Итак, война североамериканских колоний за независимость, — произнес Андрей Станиславович.
— Североамериканские колонии — это Штаты, да? — усиленно строя учителю глазки, проворковала Моя Длина.
— Именно, — сказал Андрей Станиславович.
— Обожаю Штаты! — не унималась та. — Кстати, мы с матерью этим летом в Нью-Йорк собираемся.
— Фигня твой Нью-Йорк! — тут же откликнулся с задней парты Марат Ахметов. — Мой папаша недавно ездил, ему не понравилось.
— Много он понимает, папаша твой, — огрызнулась Школьникова.
— Это, выходит, ты моего предка не уважаешь? — грозно двинулся к ней с задней парты Марат.
— Ахметов! На место! — прикрикнул Андрей Станиславович.
— Нет, — заупрямился тот. — Пусть эта тыдра сначала мне объяснит, что имеет против моего предка.
Моя Длина, исторгнув вопль, который сильно смахивал на воинственные завывания североамериканских индейцев, бросилась на обидчика. Но еще раньше к нему подлетел Пашков.
— А ну повтори, кто тут тыдра? — потряс он хилым кулаком перед носом здоровяка Ахметова.
— Уйди, малявка, — с удивлением посмотрел на него Марат.
— Извинись перед Машкой! — потребовал Пашков.
— Камикадзе, — испуганно вжав голову в плечи, прошептал Тема.
— Придется помочь Пашкову, — выскочил из-за парты в проход Женька.
— Ребенок, — отодвинула Пашкова в сторону Моя Длина. — Я сама ему врежу.
Ахметов успел пригнуться. Кулак Моей Длины ударил по плечу некстати подоспевшего Андрея Станиславовича.
— Однако, — усмехнулся в пшеничные усы он.
— Андрей Станиславович! — горестно воскликнула Школьникова. — Я не хотела.
— Ладно, Школьникова, садись, — почему-то Глядел себе под ноги учитель.
Школьникова, про себя проклиная Марата, поплелась на место. По классу разносились смешки.
