— Молодой человек, — мягко, как бы оправдываясь, проговорил президент, — не судите меня строго, да и сами не будете судимы. И не расстраивайтесь, не надо. Есть силы, перед которыми и мы с вами — муравьи.
Гард озадаченно кивнул.
— Вот и прекрасно! — вздохнул президент. — Вы, конечно, знаете пословицу: «Что позволено Юпитеру, то не позволено его быку». Между прочим, что делает бык, Юпитеру делать трудно или стыдно… Вам ясно? И хорошо. Идите. Нет, постойте. Вы говорили, что сенатор Крафт убит.
— Да.
— Но что убитый, хотя и был одет в костюм сенатора, имел внешность какого-то бродяги?
— Да.
— Стало быть, внешность сенатора Крафта… жива?
— Да.
— Так что же вы еще хотите, комиссар? Ладно, можете идти. Нет, постойте. Повторите, как выглядит аппарат… э-э… перевоплощения?
— По всей вероятности, он вмонтирован в портсигар или в часы, господин президент.
— Н-да… Вот теперь идите. Воннел!
Президент позвал министра, чуть приблизив губы к микрофончику, и Воннел появился в кабинете, будто материализовался из воздуха. Президент выразительно посмотрел на него, и министр щелкнул каблуками:
— Будет исполнено, господин президент!
«Фантастика! — подумал Гард. — Он же ему ничего не сказал, и уже „будет исполнено“. Что исполнено? Как они научились понимать друг друга без слов?»
— И на приемах, Воннел, — сказал президент.
— Да, и на приемах! — подтвердил министр. — Я немедленно отдам приказ охране отбирать часы и портсигары при входе в ваш кабинет и на приемах!
— Кстати, где ваши часы и ваш портсигар, Воннел? — спросил президент с улыбкой.
— Я их не ношу!
— Уже? Ну и отлично. Теперь все в порядке. Идите, комиссар Гард, выполняйте свой долг и мой приказ!
«Так что же выполнять? — подумал Гард, пересекая кабинет президента. — Приказ или долг?»
Над городом опускалась ночь.
Когда часы на мэрии пробили одиннадцать раз, два человека вышли из таверны «Ее прекрасные зеленые глаза». Один из них, который был с усами, направился к машине, стоящей на другой стороне улицы, но второй остановил его:
— Пойдем пешком, не будем привлекать внимания. Здесь недалеко.
Они быстро зашагали по улице.
— Коньяк, значит, любит?
— Французский, — ответил усатый. — После третьей рюмки разговорился. Он служит у Крафта недавно, всего второй год.
— Ну?
— Да нет, ничего странного за хозяином не замечает. Сказал, что Крафт последние несколько дней стал просыпаться на полчаса раньше, чем обычно.
— Это уже кое-что! А за кого он вас принял?
