— Это верно…
— А что мы без машины в этом каменном пекле?… Сотни километров до ближайшего жилья… Нам крупно повезло.
— Но ведь на самый худой конец у нас есть рация… — все же сказал Евтеев, понимая, к чему клонит Швартин, и понимая, что на этот раз придется уступить и повернуть машину на север. Не потому, что у Швартина уже иссякли все запасы пленки и фотоаппарат вместе с телеобъективами лежит запакованный на заднем сидении: в обрез оставалось бензина, да и времени — только на обратную дорогу.
— Рация!.. — раздраженно хмыкнул Швартин. — Мне кажется, мы давно забрались так далеко, что не хватит ее радиуса действия… Понимаешь?
— Да, будем поворачивать, — примирительно положил ему ладонь на колено Евтеев. — Сменить тебя, Степа? — предложил он.
— Еще пару часов покручу баранку… — сразу посветлев, легко махнул рукой Швартин.
— Ты все еще не потерял надежду на встречу с Махатмой? — с неожиданным любопытством спросил он через некоторое время.
Евтеев ответил не сразу: долго, о чем-то глубоко и печально задумавшись, смотрел прищуренными глазами на надвигающиеся навстречу, убегающие по сторонам каменистые холмы Гоби.
— Не знаю… — ответил он. И повторил: — Не знаю…
— Во всяком случае мы с тобой сделали для этого все, что мы могли… — продолжил он через несколько минут, — все, что оказалось в наших силах. Может быть, этого не достаточно… Но нет, я не думаю так, — тряхнул он головой. — Тут все зависит от желания самих Махатм, только от их желания… Значит, они не находят нужной встречу с нами… Но и наше путешествие ведь еще не кончилось, может быть, еще найдут? — заговорщицки подмигнул он Швартину.
— Мы с тобой как два Иванушки-дурачка! — вдруг усмехнулся Швартин. — Это они все время ходят в сказках «туда — не знаю куда, принести то, не знаю что»…
Евтеев тоже усмехнулся, устало и рассеянно.
Пообедав и отдохнув, они ехали до самого заката. Несмотря на какой-то особенно тяжелый в этот день зной, Швартин становился все бодрее по мере того, как все укорачивалась дорога домой, начавшаяся у того злополучного такыра; Евтеев был печален и молчалив.
У Швартина возникло ощущение, что все уже позади — все трудности и опасности: еще несколько дней, и они будут в сомоне Боян-Гоби, а там и Улан-Батор, и самолет рейсом на Киев… Как хорошо будет, вспоминая это пекло, искупаться в Днепре… А выпить бутылочку ледяной пепси-колы после здешней противно-теплой, отдающей металлом воды?… «Как мало мы ценим то, что и есть настоящие блага жизни…» — сентиментально и покаянно думал Швартин.
