Он действовал быстро и всего за месяц сумел не только уложить Кэтрин в постель, но и сделать ей ребенка. Еще месяц у него ушел на то, чтобы добиться согласия Шона на брак, но сразу после свадьбы неумолимый шотландец выкинул дочь и ее мужа из дому. Тому не оставалось ничего иного, как увезти жену в Англию. Он очень надеялся, что после рождения наследника тесть смягчится, но Кэтрин родила девочку. Девочка не была нужна ни отцу, ни деду, и Том через год развелся с Кэтрин, чтобы жениться на другой богатой дурочке. Кэтрин, как истинная католичка, считала развод грехом и не простила мужа до конца своих дней, возможно, потому и угасла раньше срока.
Когда Трише было десять лет, Шон Мак-Кинли умер, так и не признав внучку, она ни разу не видела деда, так же как, впрочем, и отца – первый год жизни не в счет. Лишь через несколько лет после смерти матери Триша собралась с духом и приехала в Эдинбург, чтобы увидеть единственного своего родственника, брата покойного деда, Персиваля Мак-Кинли. Она ничего не ждала от двоюродного деда, ей лишь хотелось его увидеть. Персиваль жил отшельником в старинном, похожем на замок особняке на южной окраине Эдинбурга. Когда Триша попыталась с ним встретиться и послала ему письмо, то сначала получила отказ.
Но она не сдавалась, и после нескольких ее настойчивых попыток Персиваль все-таки удостоил ее аудиенции.
Странная это была встреча. Персиваль сразу заявил, что если она рассчитывает на его деньги, то напрасно: денег нет, и даже дом, в котором он живет, заложен и фактически принадлежит банку. Несмотря на резкость, Персиваль понравился Трише с первого взгляда, он был похож на ее мать. Трише очень хотелось обнять его или хотя бы пожать ему руку, но она не осмелилась. Она на одном дыхании выложила ему краткую историю своей жизни, рассказала, что окончила колледж и теперь работает в гостиничном бизнесе. Персиваль слушал не перебивая. Как только Триша замолчала, он одобрительно кивнул, позвонил в колокольчик и распорядился, чтобы горничная проводила ее до двери.
– Желаю и дальше продолжать в том же духе, – напутствовал он Тришу.
С тех пор они больше не встречались. Триша писала ему раз в неделю и обстоятельно рассказывала о своей жизни. Персиваль был первым, кому она сообщила, что влюбилась в Эндрю. Он не ответил ни на одно из ее писем, поэтому у Триши даже не было уверенности, что он их читает, но она продолжала писать. Ее согревала мысль, что у нее есть на свете хотя бы один родственник, и ее письма как бы устанавливали между ними незримую связь.
