Фэйн не нуждался ни в том, ни в другом. Он стал большим красивым юношей с аффектированным голосом и болезненным страхом сделать что-нибудь противоречащее принятым правилам. Он откровенно сказал Тони, как он боялся встречи с ней и того, что она его опозорит.
– Мне бы было очень неловко, если бы ты оказалась тем, что ты была, ну да, ты знаешь, какой ты обыкновенно бывала.
– Но почему, если ты сам изменился, ты не мог допустить, что изменилась и я?
– О, я не знаю, милое дитя, но каждому надо быть действительно осторожным по отношению к своим родственникам.
Он взял у Тони взаймы все ее карманные деньги и отбыл с важным видом.
Тони была в восторге от лорда Роберта. Его заразительный смех, его огромный рост, его внешность – все нравилось ей.
– Он похож на тигра, на крупный прекрасный экземпляр, он весь – блеск, весь – топазовый и сама жизнь, – сказала она дяде.
Тот засмеялся и сказал ей, что у нее очень живописная манера выражаться.
Ее спальня находилась теперь в самом большом дортуаре, и в ней была книжная полка, сокровища которой дядя Чарльз обязательно должен был посмотреть.
Он должным образом познакомился с ними.
Сказка о «Водяных детях», Андерсен, «Питер Раббит», сокращенная биография Генли, Теннисон, «Сказка о маленькой белой птичке», «Философ под крышкой» и две-три книжечки религиозного содержания.
– А Броунинг еще совершенно не интересует меня, – сообщила ему Тони. Чарльз скрыл улыбку. – «Мать» мне не разрешает купить его, а что хорошего в том, чтоб желать вещи, которых ты не можешь иметь. Я делаю вид, что не хочу, и это меня облегчает. – Она стала коленями на кровать. Ее стройная фигура казалась выше, и смуглые ножки выделялись на белом покрывале. – Ноги у меня стали красивые, – самодовольно заявила она Чарльзу, – они тоньше, чем у большинства других девушек, даже чем у Дафнэ, они так же красивы без обуви, как и в обуви.
– Суета сует, – пробормотал Чарльз.
– Это не тщеславие, это самооценка, – объяснила Тони, когда они спускались по каменным ступеням рука об руку.
Снова волнение и печаль при расставании.
– Не надо, дорогая, не надо, – шептал Чарльз вздрагивавшей в его объятиях Тони, – я снова скоро тебя навещу.
Она подняла свое перекошенное личико.
– Неужели ты думаешь, что это примиряет меня с твоим отъездом? – сказала она, задыхаясь от слез. – Сейчас твой отъезд причиняет мне огромное страдание, а твой скорый приезд – эта мечта, которая еще должна осуществиться.
Радость от присутствия лорда Роберта отошла на задний план, и она рассеянно попрощалась с ним.
