– Долго мне еще ждать? – пронзил его взглядом Измаил-паша.
Слуга поставил серебряный поднос на круглый столик и недоуменно пожал плечами. Это не понравилось паше, но слуга был слишком ничтожным, чтобы выказывать ему свой гнев.
Снова оставшись один, паша поднес к губам чашку с кофе. Напиток был чересчур горяч. Какое-то время Измаил-паша нетерпеливо прохаживался по библиотеке, затем открыл застекленную дверь и вышел на крыльцо.
У крепостной стены, на зеленой лужайке, стояли построенные в две шеренги пехотинцы, все в новой форме, и между шеренгами щеголеватый офицер подавал команды, вертя во все стороны головой, словно петух.
– Открой полок! Сыпь порох! Закрой полок! Достань патрон! Мушкет к ноге! Скуси патрон! Достань шомпол! Заряжай! Взведи курок! Целься! Огонь!
Раздался залп. Окна дворца зазвенели и затянулись дымом.
– Господарь Дмитрий Кантемир ждет пашу Бендерского! – донесся голос привратника.
Измаил-паша прошел через темный коридор, свернул налево и очутился в приемной.
Вооруженный стражник остановил его:
– Ятаган!
Паша непонимающе взглянул на него. Стражник протянул руку, показывая на ятаган. Сераскеру пришлось подчиниться и отдать оружие.
Господарь был один в кабинете.
– Я хожу к тебе уже три недели, – начал Измаил-паша, еще не переступив порог, – но не могу тебя застать!
– Государственные дела… – Кантемир поднялся из-за письменного стола.
– Сегодня жду с самого утра, – прервал его турок. – А когда меня наконец впустили – отобрали оружие! Откуда при твоем дворе такие обычаи, Кантемир-бей? Откуда?
– Видно, ты давно не был в Стамбуле, – ответил Кантемир, – и забыл турецкую пословицу: в поле – оружие, в доме – разум.
Измаил-паше пришлось проглотить пилюлю. Он молчал, лихорадочно подыскивая достаточно колкий ответ. Не найдя такого, решил сразу взять быка за рога:
– Почему мне до сих пор не присланы головы виновных?
– Потому что на «виновных» нет никакой вины.
– С огнем играешь, Кантемир! Твои подданные убили одиннадцать правоверных. Это неслыханное преступление! Это – бунт! Виновники должны быть жестоко наказаны. Клянусь аллахом! Их следует предать позорной казни. Таково мое мнение. И мое решение!
– Решение о жизни и смерти моих подданных принимаю я, – спокойно ответил Кантемир. – Я, и только я.
Господарь сел и стал собирать бумаги, разбросанные по столу. Измаил-паша хотел тоже сесть, но в комнате не было больше ни одного стула.
Снаружи прогремел еще один залп. Паша вздрогнул и оглянулся.
