Я обещала более полный отчет о том, как мы очутились тут. Ну, начиная с начала: вначале было слово не от кого иного, как от заместителя министра иностранных дел (у-уффф!) в форме немедленного отзыва из Афин «для консультации» – первым классом! Пирс пребывал в убеждении, что это обычная позолота, маскирующая немедленное разжалование в какой-то дипломатический гулаг, где у жены первого секретаря посольства будет меньше возможностей ставить в тягостное положение королеву и страну. Он отбыл в аэропорт в мрачнейшем настроении («зачем брать пижаму – меня же снабдят костюмом в широкую вертикальную полоску»), всю дорогу в машине бурчал, что жуткие Афины вскоре покажутся Елисейскими Полями, и почему я, черт возьми, не могла не делиться с израильским послом моими еврейскими анекдотами, а с французским послом – моим телом?
Но ничего подобного. Разговор в министерстве был кратким и деловым. «Я не сомневаюсь, вы прекрасно справитесь, Конвей», – и хлынул джин.
И вот мы здесь. А что делает Пирс теперь, когда мы здесь? Стоит на голове, обнажив яйца, и отпугивает горничную.
После такого триумфа он теперь утверждает, что «акклиматизируется». Единственное свидетельство подобия деятельности – стибренная где-то книга о правилах поведения главы дипломатической миссии. Он угрюмо ее штудирует и цитирует мне из ванной. «В послов иногда стреляют», – процитировал он сегодня утром. «Но только не когда они стоят на головах, приспустив члены, – успокоила я его. – Да и в любом случае ты же только поверенный в делах, а никто себя не утруждает, чтобы стрелять их. Кроме только, может быть, их жен».
Мысль о мученичестве заставила его бросить йогу. «В книге также утверждается, что супруги глав миссий – это классический источник утечки информации вкупе с экстравагантными выходками, – продолжал он. – Не исключаю, что автор имел в виду тебя». В том, что имел в виду Пирс, сомневаться не приходилось. Два дня назад немецкий посол дал вечер в честь жутко знаменитого художника, про которого никто даже не слышал, по фамилии Базелиц; он пишет ню вверх ногами, не спрашивай меня почему. Ну, естественно, они тут же напомнили мне Пирса. Но мой острый взгляд подметил, что гениталии на картинах герра Базелица не свисали; он явно жулит, предварительно запечатлевая их в нормальном положении. А потому я познакомила прославленного художника с моим мужем, который был слегка трезв, и порекомендовала ему написать Пирса в позе йога. Тогда анатомически все будет правильно, и ему не надо будет прилагать усилий, чтобы перевернуть картину вверх ногами. Пирс не нашел в этом ничего остроумного, как и немецкий посол. Боюсь, мой блеск – одинокий цветок среди песков пустыни. Пожалуйста, напитай его влагой событий в Речном Подворье.
