— Вы ни в чем не виноваты. Боюсь, эти прелестные цветы совсем закрыли дорожку. «Меdio de fonte leporum...» >[2] — такие верные слова.
— В середине источника... Да, — решился заметить инспектор, узнав в надписи пару слов, похожих на итальянские. Остальное было для него китайской грамотой.
— Ах да, я много раз слышал, что латынь лучше преподают в итальянских школах, чем в английских. Очевидно, вы были более прилежным учеником, чем я. Из-за болезни и всего остального я никогда не ходил в школу, но мой репетитор был англичанин и, приходится признать, лишенный всякого воображения. Я не справился ни с одним тестом по латыни, которые он мне давал. «Наmilcar Hannibalis pater, dux Carthaginiensis...» >[3] Почему считается, что всех маленьких мальчиков интересует война? Хотя вы ведь сами военный. Прошу прощения.
Инспектор все еще смотрел под ноги:
— Здесь похоронена кошка? Для собаки могила слишком мала, а для канарейки слишком велика.
— Нет, мой дорогой инспектор, здесь нет могилы. О Джереми, ты все показал капитану? — Сэр Кристофер обернулся к Портеусу.
— Да, и он уже поговорил с Джорджо.
— Я хотел успокоить вас на этот счет, если возможно, — произнес подошедший капитан.
— А это возможно?
— Насколько я могу судить на данный момент, да. Я так понимаю, что вы платите ему достаточно много, и он ни в чем не нуждается. Джорджо производит впечатление очень преданного вам человека, и он отдает себе отчет в том, что может все потерять и ничего не получить, рискуя вызвать ваш гнев, из-за нескольких серебряных безделушек, которые ему неизбежно придется продать быстро и за гроши. Я верю ему.
Сэр Кристофер, который жадно ловил каждое слово, сказанное капитаном, будто от этого зависела его жизнь, глубоко вздохнул и протянул ему руку.
— Благодарю вас, капитан, от всего сердца благодарю. И этого прекрасного человека тоже. Мы еще увидимся? — Сэр Кристофер обратился к инспектору, глядя на него почти с мольбой.
Его успокоил Маэстренжело.
— Инспектор будет присутствовать во время снятия отпечатков пальцев и привезет вам на подпись копию протокола. Он также поговорит с остальными служащими.
— Надеюсь, и со мной тоже. Я получил сегодня огромное удовольствие от нашей беседы.
Видно было, что его слова абсолютно искренни, даже несмотря на то, что он, будто тотчас забыв об их существовании, повернулся и отошел, чтобы снова опуститься в свое плетеное кресло.
Ему немного осталось, подумал инспектор, узнавая эту усталую отстраненность. Он готов уйти, но не может написать свой сценарий, как он его называет, не может найти выход.
