Оливер показал ему листок бумаги.
— Отдать капитану? — осведомился он.
— Да, пожалуйста. Я уже и так доложил ему слишком много плохих новостей.
— Там внутри находится группа девушек-подростков... — начала было Мардж.
— Сообщите их родителям, что девочки не пострадали. По крайней мере увидите слезы радости, а не отчаяния.
Мардж почувствовала, как к горлу подступает комок.
— Вы-то сами в порядке? Хотя, наверное, глупо об этом спрашивать.
— Чувствую я себя отвратительно, — сказал Декер. — Но по сравнению с теми, с кем мне только что пришлось иметь дело, я просто живчик.
Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул и посмотрел вверх. Ночь выдалась туманная и беззвездная. Серп луны одиноко плыл в бесконечном сером море.
— Мне надо дать информацию журналистам. — Декер повернулся к работавшим под его началом детективам. — Кто-нибудь сообщил вам хоть что-то полезное?
— Как только началась пальба, все нырнули под столы и стали кричать, — сказал Оливер.
— Люди кричали и молились, — добавила Мардж.
— Пули летели отовсюду, — уточнил Оливер.
— Отовсюду? — переспросил лейтенант.
— Думаю, свидетели несколько преувеличивают, — заметила Мардж.
— Я же говорю, они все попрятались под столами, — пояснил Оливер.
— А тот, кто стрелял, ничего не сказал, прежде чем открыть огонь?
Мардж отрицательно покачала головой.
— Люди, которых я опрашивала, говорили, что кто-то начал стрелять — без всякого предупреждения, без какой-либо причины.
— Те, с кем беседовал я, показали то же самое, — поддержал напарницу Оливер.
— Если это так, то ограбление в качестве мотива можно исключить. — Декер потер глаза и попросил детективов пойти подбодрить родственников уцелевших.
Глядя, как они зашагали к взволнованным людям, толпящимся слева от входа в ресторан, лейтенант попытался привести свои мысли в порядок и стряхнуть с себя воспоминания о криках и плаче близких тех, кто погиб во время побоища. Его сжатые в кулаки пальцы медленно разжались, и он заметил, что руки у него дрожат. Вытерев о брюки вспотевшие ладони, Декер сунул руки в карманы, чувствуя сильное желание закурить.
Подойдя к собравшимся за линией ограждения репортерам, он взял у кого-то из полицейских в форме пачку сигарет и спички и, старясь унять дрожь в руках, прикурил, вдохнув в легкие горячий, сухой дым. Сигареты были горькие на вкус, но облегчение принесли. Под действием никотина пальцы Декера перестали дрожать, и в голове немного прояснилось.
Расправившись с первой сигаретой в четыре длинные затяжки, он тут же закурил вторую. Лишь после того, как и она сгорела до самого фильтра, лейтенант почувствовал себя готовым предстать перед камерами. Едва он успел поднырнуть под желтую ленту, как его тут же атаковали представители различных средств массовой информации. Он вытянул перед собой руки, стараясь удержать журналистов на некотором расстоянии, и заговорил громко, как только мог. Голос его звучал отчетливо и далеко разносился в ночном воздухе.
