Пруденза слабо улыбнулся:
– Могу я поговорить с подзащитным?
С чувством легкого бешенства я покинула комнату. Мне необходим был кофе, но я не представляла, где здесь находится кофейный автомат. Поскольку мы с Эрбом полагали, что сообщником Рашло был полицейский, и, возможно, из нашего участка, то допрос решили проводить не в своем двадцать шестом, а в двенадцатом участке. Впрочем, убийца мог служить и в этом участке, поэтому дело старались держать в секрете.
Я мысленно подбросила монетку и решила свернуть направо. После двух поворотов я все же нашла автомат с кофе.
К сожалению, в моем бумажнике были только два пятака и двадцатидолларовая банкнота.
– Ну, как идут дела?
Эрб подошел ко мне с пачкой бумаг в руках.
– У тебя есть семьдесят пять центов?
– Всего семьдесят пять центов за то, что он расколется?
– Это на кофе, Эрб.
Он пошарил в карманах и выудил пятак и пластинку жвачки, облепленную пылью. Жвачку он тут же бросил в рот.
– Узнали личность жертвы, – проговорил Эрб, жуя. – Два года назад Айлин Хаттон сломала ногу, когда каталась на лыжах. У нас есть рентгеновский снимок, он совпадает с тем, который Фил Бласки сделал в окружном.
Эрб подал мне бумаги. И хотя факсы были далеки от совершенства, сходство все равно было очевидно.
– Скоро он произведет вскрытие?
– Уже заканчивает. Органов нет, поэтому все идет быстро. Он считает, что она была убита приблизительно восемнадцать часов назад. Рана на шее – скорее всего, след от удавки или проволоки. Фил сделал снимки и слепки со следов укусов и говорит, что сможет сравнить их со следами зубов подозреваемого. Нашли сперму приблизительно двухчасовой давности, можно будет сделать анализ.
– Она вроде бы была убита восемнадцать часов назад.
Эрб посмотрел на меня, и я поняла.
– Рашло?
– Да. Он получил наивысший балл по моей Шкале Мерзостей.
Я невольно представила Деррика, голого, сидящего верхом на трупе Айлин, и сразу же постаралась забыть об этом. И хотя картина вызвала во мне сильнейшее отвращение, она не слишком удивила меня. Проработав в полиции довольно долго, я утратила веру в человечность.
– Некрофилия вроде бы не преступление? – уточнила я.
– Нет, но должна бы быть. Он еще не признался?
– Ни слова не проронил. Хочешь попробовать?
Эрб кивнул. Мы пошли обратно в комнату для допросов, и Эрб просунул голову в приоткрытую дверь.
– Готов сотрудничать?
Адвокат вздохнул, громко и протяжно.
– Мне жаль, детектив, но он отказывается говорить.
Эрб сел на стул напротив Рашло, я встала за ним с непроницаемым лицом.
