– Когда я вспоминаю о том, что было у меня с Лилей, то, честное слово, просто не понимаю многих своих поступков. Почему, скажем, я так долго не ехал к ней после первого зимнего свидания? Ну, надо было отправляться на целину, ну, болел, – но, господи, какая это мелочь! Знать бы сейчас, что она ждет меня, как тогда ждала, что я нужен ей, должен что-то сделать для нее, – да я бы любую работу бросил, все на свете, пешком бы пошел – лишь бы быть с ней... А почему тогда не поехал? Почему не остался с ней хотя бы на год, не помог ей подготовиться в университет? То есть тогда все объяснялось просто и логично – я знал, что она не допустит, чтобы я бросил университет, ставил себя на ее место и знал, что поступил бы точно так же... Но ведь я в конце концов мужчина, мне и решать, я в первую очередь должен был позаботиться о нашем будущем. А я пошел на поводу у этой элементарной логики, повздыхал – что ж поделаешь, придется подождать, я же не виноват... Но ведь такая логика разве что в математике хороша, а в любви другая должна быть! А я понадеялся на «великую» силу нашей любви... А на деле получилось, что сила-то требовалась только от нее, а не от меня... Почему я не мог додуматься до такой простой вещи – что я нужен ей? – с силой сказал Александр. – Нужен так, как никто другой ей не мог быть нужен, что только я мог дать ей то самое главное, что один человек может дать другому? И что по сравнению с этим какая-то целина, какие-то лекции, какой-то год? А вот не догадался... А ведь любил же я ее, очень любил... И не сомневался в том, что другой любви у меня не будет, да и не надо... Или все дело в моей слабохарактерности, что ли, в моем эгоизме? Странная ведь вещь получается... Никто никогда не считал меня слабым человеком. Наоборот – сколько раз подчеркивали мое упорство, силу воли, предсказывали мне большое будущее... И ведь в моей работе все это было – и воля, и упорство, этого-то не отнимешь, удавалось мне решать проблемы сложнейшие, которые другим оказывались не по плечу... Да и с детства я был очень удачлив. Учился легко, способности у меня были явно выше средних. И дальше все было гладко – в университете, в аспирантуре, на работе. В двадцать пять уже кандидатом стал, лет через пять, наверно, в доктора выйду, – кажется, чего еще желать? А вот встретился с Лилей, говорил с ней – и иногда таким... мальчишкой чувствовал себя, таким заурядным, непонимающим, никчемным человечком... И сейчас порой такая пустота в душе, что хочется поехать к Лиле и сказать: что хочешь делай, а от себя не гони – пропаду... Как будто выдернули из меня какой-то стержень, на котором вся моя жизнь, все человеческое во мне держалось, и теперь кто угодно и что угодно может согнуть и смять меня. И так неожиданно все это...
