И такой спокойной и уверенной в себе показалась она сейчас Александру, – в ней ничего не осталось от неловкости и скованности первых минут их встречи, – что он сказал ей:
– Какая ты стала...
И замялся, не находя подходящего слова.
– Какая? – с неприятной для него небрежностью осведомилась Лиля.
– Ну... действительно очень независимая...
Она засмеялась легким, снисходительно-ласковым смехом.
– Ты так сказал, что можно подумать – тебе не нравится это.
– Нет, конечно... – торопливо стал оправдываться он, но Лиля спокойно остановила его:
– Ну, разумеется, нет... А быть независимой... что ж, надо сказать, это очень приятно. Может быть, это даже самое важное в жизни... Во всяком случае, жизнь меня не пугает, я знаю, что как бы трудно ни пришлось – я сумею справиться сама... Помолчала и добавила:
– Жаль, что десять лет назад я... не была такая независимая. – Она взглянула на часы и сказала: – Однако пора Надю звать.
И пошла на кухню, позвала сильным уверенным голосом:
– Надя, домой!
И Наденька тут же явилась, весело затараторила с порога, захлебываясь словами:
– Ой, мамочка, ты знаешь, эта Люська такая дура, такая дура...
– Нельзя так говорить, – строго остановила ее Лиля.
– Я знаю, мамочка, я знаю, – торопливо сказала Наденька. – Я больше не буду, но ведь она и в самом деле... – Наденька осеклась и презрительно сказала: – А еще в третьем классе.
– Почему же она... такая? Наденька прыснула и объяснила:
– Мы играли в прятки, а Люська подсматривала, и я сказала, что это нечестно и я больше не буду с ней играть. А она разобиделась и кричит на весь двор: у меня есть список, в котором я пишу, с кем вожусь и с кем не вожусь. Ты, говорит, была в списке, с кем вожусь, а теперь я тебя оттуда вычеркну и запишу в список, с кем не вожусь. Ой, ну и какая же она... глупая, – нашлась наконец Наденька и радостно засмеялась, и Александр невольно улыбнулся, очень живо представив эту глупую Люську, – наверно, дочь какого-нибудь бухгалтера, – и с нежностью подумал о Наденьке: «А вот она умница...»
Наденька влетела в комнату, устремив на Александра глаза, – но тут же увидела куклу, и лицо ее стало таким изумленно-радостным, что у него защемило сердце, – он сразу вспомнил, что сын никогда так не радовался подаркам. Наденька ойкнула и, не веря, спросила:
– Это мне?
– Ну конечно, – засмеялся Александр, радуясь ее радости. Наденька вместе с куклой подошла к нему и, ткнувшись в колени, сказала:
– Спасибо, дядя Саша.
