«Точное время после третьего сигнала один час… тридцать две минуты… двадцать секунд».
«Бип… бип… бип».
Форд Префект подавил довольное, ядовитое хихиканье, понял, что незачем это хихиканье подавлять, и расхохотался в полный голос дьявольским смехом.
Он подключил входящий сигнал, поступающий по субэфирной сети, к великолепной аудиосистеме звездолета, и странный, манерный, монотонный голос возвестил на всю рубку:
«Точное время после третьего сигнала один час… тридцать две минуты… тридцать секунд».
«Бил… бип… бип».
Форд чуть усилил громкость, внимательно следя за быстро сменяющими друг друга на экране бортового компьютера цифрами. Для того промежутка времени, который был условием осуществления его замысла, вопрос энергопотребления был ключевым. Требовалось все рассчитать заранее. Он не хотел отягощать свою совесть убийством.
«Точное время после третьего сигнала один час… тридцать две минуты… сорок секунд».
«Бип… бип… бип».
Форд решил проверить, все ли в порядке на этом небольшом звездолете. Прошел по короткому коридору.
«Точное время после третьего сигнала…».
Заглянул в маленькую, чисто утилитарную ванную — вся она была из блестящей стали.
«…один час…»
В ванной звук отличный.
Сунул нос в крошечную спальню.
«…тридцать две минуты…»
Чуть глуховато. На одном из динамиков висело полотенце. Форд скинул его на пол.
«…пятьдесят секунд».
Вот теперь слышимость несравненная.
Форд проверил грузовой отсек и остался недоволен. Слишком уж много всякого хлама в ящиках. Вышел, подождал, пока дверь герметично закроется. Вскрыл запертый пульт управления и нажал аварийную кнопку сброса груза за борт. Как только раньше не додумался! Грохот скатывающихся по полу ящиков продолжался недолго. Все стихло. Спустя какое-то время вновь послышалось тихое шипение.
И тоже стихло.
Дождавшись, пока зажжется зеленый огонек, Форд вновь распахнул дверь опустевшего грузового отсека.
«…один час… тридцать три минуты… пятьдесят секунд».
Недурно.
«Бип… бип… бип».
Напоследок он тщательно обследовал аварийную анабиозную камеру. Обеспечить в ней отличную слышимость было для него делом чести. «Точное время после третьего сигнала один час… тридцать четыре минуты… ровно».
Поежившись, Форд окинул взглядом лежащую в камере ледяную глыбу, внутри которой едва угадывались очертания неведомо чьего тела. Однажды, Зарквон знает когда, это существо проснется — и сразу узнает, который час. Правда, это будет время совсем иного часового пояса, ну да ладно — важен сам принцип.
