– Так болотники предупреждают друг друга об опасности. Но не здесь, а только на Вершени. Да и то в самом крайнем случае.
– Что же ты нас сразу не нашел? – обиженно спросил Яган. – Еще бы чуть-чуть – и конец нам!
– Когда я добрался до пещеры, вы уже покинули ее. Это просто удача, что я потом отыскал вас в лабиринте. К тому времени болотники успели восстановить плотину и уровень воды стал подниматься. Я уже собрался уходить, когда услышал вой куцелапа. Вот и решил посмотреть, с чего это он так разорался.
– Почему ты говоришь – болотники? Раньше ты говорил – братья, – поинтересовался Яган.
– Потому что я сам уже не болотник. Прорицатели приговорили меня к изгнанию. Уже сутки я скитаюсь без крова и пищи.
– Да, неважные твои дела…
– А разве наши дела лучше? – вмешался я. – Где искать спасение? Если останемся здесь, опять в яму попадем! На Вершени нас тоже ничего хорошего не ждет. Что остается? Прорва?
– Да. Отрастим крылышки и будем летать наперегонки с косокрылами, – невесело пошутил Головастик.
– В Прорве хватает тварей и похуже косокрылов, – буркнул Яган. – Не забывайте, что среди нас демон. Таким, как он, Прорва – дом родной.
– Зачем говорить пустое. Сами же прекрасно понимаете, что никакой я не демон. Сейчас не самое лучшее время для болтовни. Надо решать – или здесь оставаться, или на Вершень идти. Высказывайтесь. Начинай, Яган.
– У нас так говорят: легче из Прорвы вернуться, чем из Иззыбья. Тут только мертвецам место да пиявкам. А на Вершени мы не пропадем. Приятелей у меня там немало осталось. На всех заставах меня служивые знают. Как-нибудь перебьемся первое время. А там видно будет. Главное, чтобы приговор мне отменили. Тогда я опять в силу войду. И вас, конечно, не забуду.
– Ясно. Говори, Головастик…
– На Вершени я знаю все тайные тропки, все укрытия, где можно переждать облаву. В следующий раз я так глупо не попадусь. А кормиться будем моими песнями. Свадеб и поминок на наш век хватит. А тут кому петь – комарам? Да и не поется мне здесь совсем.
– Присоединяюсь к мнению Ягана и Головастика, – сказал я. – На Вершени, конечно, нам несладко придется, но в Иззыбье куда хуже… Теперь ты, Шатун. Мы внимательно слушаем.
– Говорить мне нелегко. Иззыбье – моя родина. Но теперь я изгой, и все здесь об этом знают. На Вершени я тоже останусь изгоем. Но там легче выжить, легче затеряться. Кроме того, мне не хотелось бы расставаться с вами. Сейчас вы единственные, кто не чурается меня. А в одиночку прожить я вряд ли смогу. – Он умолк, задумавшись.
