– Вспоминаешь свою лучшую поминальную песню? – поинтересовался я, чувствуя, что уже не смогу уснуть.
– Нет, придумываю свадебную. Я почему-то верю, что еще спою ее когда-нибудь.
– Завтра и споешь, – пробормотал Яган. – Когда тебя со смертью женить будут.
– Можешь ныть сколько угодно, однако я уверен, что мы спасемся. Мне только что сон приснился, что все мы живы и по крутоступью карабкаемся. На Вершень. И Шатун вместе с нами. Кругом радуги играют. Дождик идет теплый-теплый. И так на душе хорошо, так хорошо! Даже рожа твоя отвратительная мне не мешает.
– А ты сам случаем не Прорицатель?
– Все может быть.
– То-то и оно. Я давно замечаю, что у тебя мозги набекрень. Скажи, ты с рождения ушибленный или на свадьбах да на поминках умишко пропил?
– А ну-ка прекратите! – вмешался я. – Нашли время скандалить.
– Я здесь ни при чем. Он первый начал, – принялся оправдываться Яган.
Когда, по нашим расчетам, наверху наступил рассвет, мы зажгли последний факел и в ожидании Шатуна стали наводить в нашем жилище хоть какой-то порядок. На этот раз Шатун прибыл налегке, только под мышкой держал небольшой кожаный сверток, из которого тут же вытряхнул в грязь смятый и спутанный клубок сухой колючей травы.
– Вы поосторожней с ней. Видите – семена. Другой не нашел. Все руки себе изрезал, пока от какой-то дохлятины оторвал, – сказал он.
Клубок между тем стал пухнуть и расправляться, пока не превратился в шар размером с баскетбольный мяч. Жирная грязь, покрывавшая пол нашей пещеры, явно пришлась репьевке по вкусу.
– Есть какие-нибудь новости? – спросил я, когда Шатун уселся на свое привычное место у стены.
– Суд начнется завтра. Уже собираются гости со всех окрестных Домов. Прорицатели с утра варят судное зелье.
– А это что такое?
– Скоро узнаете.
– Мы тут все время будем?.. Я хотел сказать, нас после суда еще выведут на волю?
– Нет. После того как будет вынесен приговор, землекопы обрушат свод и пещера станет вашей могилой. – Шатун поднялся. – Прощайте. Будьте мужчинами до конца.
– Уж постараемся.
Едва только Шатун успел скрыться в колодце, как Яган занялся травой-репьевкой. С видом знатока он старательно размачивал корни в воде, потом энергично встряхивал, снова совал в воду, и вскоре стало заметно, как тонкие, прочные, словно проволока, нити начинают обвиваться вокруг его рук. С явным трудом оторвав от себя разбухший, отяжелевший шар, Яган поместил его на край колодца, присыпав землей и обильно полив.
