Прощально помахав рукой, Сарычев исчез за дверями ресторана.
– Что случилось? – поинтересовался громила, наблюдая, как мэтр перед зеркалом отряхивает фрак и поправляет галстук.
– У тебя все добро в дерьмо уходит, а лучше бы хоть что-нибудь доставалось мозгам, – зло ответил тот.
Поддернув манжеты крахмальной рубашки, он изобразил на лице привычную улыбку – не объяснять же этому животному, что на самом деле случилось. И вообще, об этом стоит помалкивать…
* * *
– Значит, так. – Сарычев достал из кармана брюк портсигар и закурил. – Сейчас ты зайдешь в какой-нибудь кабачок и подождешь меня, а я попробую потолковать еще с одним человеком.
Подпрыгивая на сиденье извозчицкой пролетки, – Павел Петрович взял экипаж, чтобы не терять времени, – Тоболин подумал, что дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки. Если так пойдет и дальше, возможно, удастся отыскать хотя бы след пропавших ценностей.
Расплатившись с извозчиком, Сарычев огляделся и, указав Евгению на освещенные окна маленького итальянского ресторанчика, предложил ему подождать там.
– Возьми чего-нибудь, – сунув в руку Тоболина купюру, велел он. – А я нанесу визит в тот домик.
Евгений посмотрел на дом, куда собирался отправиться Сарычев. Сад, скрытый решеткой, густые кусты, высокие ворота с калиткой, двухэтажный особняк с широкими, открытыми верандами, застекленные эркеры, за окнами горит свет электрических люстр.
– Жди, – велел Павел Петрович и, поправив шляпу, направился к калитке. Проводив его взглядом, Тоболин пошел к ресторанчику.
Сарычев повернул ручку механического звонка и стал ждать пока откроют, нетерпеливо постукивая носком лакированной туфли по плиткам тротуара. «Интересно, – думал он, – предупредил метрдотель о том, что у него были? Скорее всего – нет. Зачем ему подставляться и выдавать самого себя? Сейчас время дорого, и надо действовать решительно, блефовать, нажимать, не давать Филиппову опомниться».
Щелкнул замок и приоткрылась решетчатая дверь калитки. В образовавшейся щели Павел увидел узкоглазое лицо.
– Борис Васильевич дома? – дотронувшись до полей шляпы учтиво спросил он. Щель стала шире и показалась белая рубашка, серый полосатый жилет и тонкие черные брюки, складками лежавшие на замшевых мягких туфлях без каблуков.
– Как доложить? – спросил слуга.
«Японец, – разглядев привратника, понял Павел. – Страхуется бывший присяжный поверенный, даже своих в дом не нанимает».
– Скажите, пришел Сарычев. Он знает, кто я такой.
