– Ладно, – неожиданно решился Питер. – Как я вас узнаю?
– Не беспокойтесь, к вам подойдут, – и короткие гудки в телефонной трубке…
* * *
Ресторан «Минотавр», принадлежавший отелю «Крит», содержал грек Кассиориди. На широкой лужайке возвышалось многоэтажное здание, а перед ним, под тенью старых деревьев, стояли легкие плетеные столики и кресла, между ними ходили девушки-официантки в коротеньких белых хитонах, разнося напитки и легкие закуски. Кто не желал выпивать на воздухе, мог пройти в стилизованный под пещеру бар, где за длинной стойкой священнодействовал лысый ливанец, откликавшийся на кличку Сана. Миновав бар, посетитель спускался по широкой лестнице и попадал в ресторан – прохлада кондиционеров, полумрак, запутанные коридоры с нишами кабинетов, разноцветные занавеси из стекляруса, приглушенная музыка, танцующие полуобнаженные и совсем обнаженные девушки разных цветов кожи, а в глубине лабиринта стояло напичканное хитрой электроникой жутковатое чучело древнего чудовища – Минотавра, каждый час издававшее громкий рев, разевая огромную, усеянную зубами пасть.
Ровно в девять Вуд прошел через лужайку и вошел в бар. Заметив его, Сана приветливо кивнул и показал глазами на свободные табуреты у стойки. Питер осмотрелся.
Чуть слышно гудит вентиляция, вытягивая запах крепких сигар, мигают стилизованные под факелы светильники, разноцветными огнями вспыхивают блестки на стенах, мелькают картинки на экране большого телевизора. В углу расположилась компания негров, поодаль от них за столиком сидит чета пожилых европейцев. У входа устроились два крепких чернокожих молодца в легких полотняных костюмах и надвинутых на глаза соломенных широкополых шляпах, модных среди местных контрабандистов и темных дельцов.
«Уж не они ли назначили мне свидание?» – подумал Вуд, усаживаясь на высокий табурет.
– Что будешь пить? – Сана подошел неслышно, ловко встряхивая блестящий никелем шейкер. – Рюмочку мастики? Все-таки здешняя вода не столь свежая. А мастика хороша по жаре и прекрасно действует на желудок. Или коктейль?
– Пива, – откликнулся Питер и, понизив голос, поинтересовался, – меня никто не спрашивал?
– Нет, – улыбнулся бармен, поставив перед ним бокал.
Рядом раздалось натужное сопение. Вуд повернул голову – справа от него на табурет усаживался полный мулат в расшитой национальным орнаментом рубахе – дашики.
– Жарко, – буркнул он, вытирая лицо платком.
– Да, печет, – меланхолично кивнул Вуд, прислушиваясь к голосу соседа. Нет, сегодня утром он слышал по телефону другой голос.
