Выступление в программе "Вести", любезно предоставленное редакции "Новой газеты" с согласия А. И. Солженицына.
Михаил ГОРБАЧЕВ:
- На днях Сергей Павлович звонил мне, и мы договорились встретиться в новом здании моего фонда и поговорить. Ведь наш диалог и наша совместная работа начались еще до того, как я стал генеральным секретарем. Мы о многом с ним переговорили за эти годы, часто перезванивались, именно Залыгин был инициатором публикации запрещенных книг. И он развернул кампанию по напечатанию Солженицына. Несколько раз Политбюро обсуждало этот вопрос. Трудность была в том, что писатель требовал начать с "Архипелага ГУЛАГ". И тогда я сказал: "Что же это мы сами решаем? Пусть решит Союз писателей". (Там тоже были голоса против, но большинство высказалось за публикацию.)
Залыгин раньше других заговорил и об экологии. Когда пришло время принимать решение о переброске воды северных рек в южные регионы, надо было взвесить аргументы "за" и "против". Аргументация Сергея Павловича и его единомышленников сыграла решающую роль.
Горжусь, что приложил руку к назначению Залыгина редактором "Нового мира". Я верил в его порядочность и с большой симпатией к нему относился.
Ушел тихий, спокойный, но абсолютно твердый и настойчивый человек. Большой, скромный человек, всецело преданный России.
Александр БОРЩАГОВСКИЙ:
- Беда подходила к порогу. Случалось, мы уже слышали ее внятные шаги, но все не верилось, что так скоро наступят горькие земные сроки и от нас уйдет друг, редкий, удивительный труженик, человек столь воинственно чуждый суетному, рекламному веку.
Сергей Павлович Залыгин был неутомимым летописцем целого века, пытавшийся осмыслить этот век, поработать на него вдоволь. С удивительной устремленностью он служил, а не прислуживал времени: не заглядывал искательно в его неспокойные глаза; не подпевал, а пробовал сложить свою песню.
Инженер-гидролог по образованию, превосходный художник слова, он до самых последних дней не сдавал своей гражданской вахты: не почетной и благостной, а трудовой - воинственной, в кровоподтеках и опасных ранениях.
Именно он, Залыгин, - и тут нет и малого преувеличения! - на протяжении сорока лет держался во главе тех сил, которые не позволили осуществиться трагическим, как проигрыш войны, чудовищным антинародным акциям: сначала безумному повороту на юг вод Оби до полного их исчезновения в песках Приаралья; а затем еще большему преступлению, большей катастрофе приснопамятному повороту северных рек России.
