— Фу! Слышь, старый, слон такой толстый не пробегал?
— Пробегал. А вы с ним в пятнашки играете?
Ну, муравью кровь в голову бросилась, ничего не соображает.
— Цыц! Матрац полосатый! Погоди, со слоном покончу, тобой займусь! Не буди во мне зверя — укушу! — и за слоном вдогонку побежал.
«Так, — подумал тигр. — Надо сматываться. Пока не загрыз».
Скоро все узнали, какой жуткий муравей в лесу объявился: за слонами да за тиграми гоняется. А сам никого не боится. Чуть что, как пискнет страшным голосом — у всех мурашки по коже.
Медведя из берлоги выгнал, живет там с молодой львицей, которую у старого льва отбил.
В лесу что‑то страшное творится. По всяким спорным вопросам извольте явиться к нему, к мудрейшему. И еще, представляете, требует, чтобы перед ним на колени вставали. Нет, на колени‑то каждый встать может, было видно перед кем! А в траве как его разглядишь, кровопийцу рыжего? А вы спрашиваете, почему у нас звери в очках...
Тьфу! Вот зверюга свалился на нашу голову, не приведи Господь...
Когда‑то они дурачились вместе на площадке молодняка. Прошли годы. Жизнь раскидала кого куда, и вдруг приглашение на вечер встречи.
Собрались на опушке леса. Заяц с зайчихой, лев со львицей, волк с волчицей, лисица с бобром.
Выпили, разговорились.
Зайца от выпитого развезло, льва по плечу хлопает:
— Лева, я тебя вот таким помню. Давай поцелуемся, не пожалеешь! Как ты вырос, Лева! А я что ни ем, все такой же! Как говорится, не в коня корм! Да и корм то есть, то ни хрена нету!
— Как это «ни хрена нету»? — удивился лев. — Я проверял: с кормом все в порядке.
— Какой там порядок, Лева! Морковка не уродилась!
— Оленина зато уродилась! Что за манера: есть то, чего нет! Оттого и не растешь, заяц!
Волчица метала в пасть куски мяса, косясь на лисицу:
— Слушай, рыжая, что у тебя со шкурой? Оно не заразное?
Лисица дернула плечиками:
— До чего ж ты, серая! На мне крокодилова кожа!
— Крокодилова? — Волчица перекрестилась. — У нас в лесу крокодилы отродясь не водились!
— "У нас в лесу!" Дальше своего леса ничего не видите! А я за границу от нашего леса выезжала! Муж, бобер, ты знаешь, работает соболем. Они на экспорт идут. Я их сопровождаю.
— Кого? Мужей, что ли?
— Пушнину! Кстати, скажи зайчихе: заячьи шубы давно не носят. Дурной тон. Неужели заяц не может достать чего‑то приличного!
Заяц вскинулся:
— А на какие, позвольте спросить, шиши?!
— Не понял! — Лев сплюнул косточку. — У нас каждый получает такие шиши, какие ему положены. Вот ты сколько, заяц?
