Электричества нет, только свечи, которые надо расходовать экономно. Порой их покупают на деньги, вырученные от продажи краденого, хотя чаще воруют в мини-маркетах. В безнадежных случаях таскают в православных храмах, хотя это Симоне нисколько не нравится. Работая в паре с Ромео, отвлекая молящихся, она набивает полные карманы тоненькими коричневыми свечами, которые скорбящие покупают за деньги, зажигают и ставят в большие металлические коробки с тремя стенками – в одном приделе за упокой, в другом за здравие дорогих и любимых.
Всегда страшно, что Бог за такой грех накажет воришек. И сейчас, рыдая, Симона гадает, не получила ли наказание.
В церковь она не ходит, молиться ее не учили, хоть в одном заведении воспитательница рассказывала о Боге, который за ней постоянно следит и карает за каждый проступок.
За желтым свечным светом темнота тянется до конца туннеля. Там труба выходит наружу, идет дальше поверху через пригород Крангаши. Целые общины бездомных облепили ее лачугами и самодельными шалашами. Когда-то Симона сама в таком жила, только там было тесно и неудобно, кровля протекала.
В подземелье лучше – просторно и сухо. Хотя в одиночестве плохо, страшно темноты за свечами, мышей, крыс, пауков, а то и чего-то похуже.
Ромео часто рыщет в темноте, но кроме костей грызунов ничего не находит. Отыскал однажды сломанную корзинку из магазина. Марианна водит сюда мужчин, шумно возится без всякого стеснения – пусть остальные смотрят. Один с конским хвостом и серебряным крестом на шее всех перепугал. Принес с собой Библию, отказался спать с Марианной, заговорил о Боге и дьяволе, который живет в той самой темноте, любит тепло от труб не меньше обитателей подземелья, надзирает за ними, проклятыми за нечестивые деяния, поэтому им надо спать чутко, на случай, если он выскочит из темноты и кого-нибудь схватит.
– Валерия, меня Бог наказал? – неожиданно выкрикнула Симона.
Валерия с изможденным лицом, обрамленным прямыми волосами, в неизменной дутой изумрудной куртке поверх ярко-желтого спортивного костюма, оставила спящего ребенка, подошла, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о заклепки на перекрещенных балках, которые поддерживают дорогу вверху, обняла ее одной рукой.
– Нет. Тебя просто обидел дурной человек, очень плохой, вот и все.
– Не хочу больше так жить. Хочу свалить отсюда.
– Куда?
Симона беспомощно пожала плечами и снова заплакала.
– Я б уехала в Англию, – призналась Валерия с грустной улыбкой и вдруг оживилась. – Мы теперь в Евросоюзе, вполне можно поехать.
