Круглые настенные часы показывают без десяти час. Почти время ленча, что не касается Ната и большинства других пациентов реанимационной палаты – питательные вещества день и ночь вводятся в их организм через трубку, вставленную в нос и в пищевод. Несмотря на горе и усталость, она вдруг улыбнулась. Вечно упрекала мужа за опоздание к обеду. Больничный сотрудник с ненормированным рабочим днем, он часто без предварительного предупреждения задерживался до поздней ночи. Даже дома, когда она ставила еду на стол и звала его завтракать или ужинать, он вечно просматривал очередное электронное сообщение.
Тут хоть не опоздаешь, мысленно заключила Сьюзен, вновь горестно улыбнулась, всхлипнула, вытащила из кармана джинсов салфетку, вытерла покатившиеся по щекам слезы.
Черт побери! Не может все вот так кончиться. Просто не может…
И как бы в подтверждение или для ободрения внутри нее шевельнулся ребенок.
– Спасибо, Тычок, – прошептала она.
После того как консультант в рубашке с открытым воротом и серых брюках в сопровождении персонала в халатах завершил обход минут тридцать назад, в реанимации настала сверхъестественная тишина. Только поминутно звякали сигнальные звоночки мониторов, подключенных к пациентам.
К каждой койке приставлена дежурная сестра, но кажется, будто в палате пусто. Что-то происходит за задернутыми занавесками у кровати напротив, женщина моет полы рядом с предупредительной желтой табличкой с надписью «Уборка», дальше физиотерапевт массирует ногу пожилого мужчины с интубационной трубкой. Пациенты лежат тихо – одни спят, другие тупо смотрят невидящими глазами. Посетителей больше нет, одна Сьюзен.
Номер койки Ната четырнадцатый. По словам ночной дежурной сестры, их тут всего семнадцать. Фактически шестнадцать. Номер тринадцать отсутствует из суеверия. Значит, четырнадцатая на самом деле тринадцатая.
Нат – настоящий врач – не склонен ни к каким суевериям, каждый случай обдумывает, анализирует, рационально объясняет. А Сьюзен до ужаса суеверная. Не дай бог увидеть одинокую сороку, посмотреть сквозь стекло на новую луну, тем более пройти под приставной лестницей. Страшно, что номер койки четырнадцать, а в действительности тринадцать. Но палата полна, ничего не поделаешь.
Она встала, сдерживая зевоту, подошла к столику на колесиках у спинки кровати, где стоит ноутбук медсестры. Долгий вчерашний день просидела здесь до закрытия, в полночь поехала домой, попыталась уснуть. Отказавшись через какое-то время от бесплодных попыток, приняла душ, заварила крепкий кофе, прихватила по совету сестры несколько дисков «Иглс» и «Сноу пэтрол», туалетные принадлежности Ната, поехала обратно.
