– Никого я не кину.
Уолтер выразительно глянул на свои часы и с сомнением поднял брови.
– Если понадобится, поручу вам возглавить следственную бригаду, – хмыкнул Грейс.
Тот покачал головой:
– Предпочитаю иметь дело с кочерыжками. Они не шевелят губами. Чистое золото, я вам скажу.
Грейс усмехнулся:
– Даррен здесь?
Даррен – помощник Клио в морге.
Уолтер ткнул пальцем в сторону фургона:
– Сидит там на лавочке, заигрывает с подружкой. – Он пожал плечами, закатил глаза. – Эй, вам пищалка пришла.
Грейс кивнул, набрал сообщение:
Судна еще нет. Опаздываю. Встретимся на месте. XXX
Принялся заталкивать мобильник в карман, а он снова звякнул.
Не опаздывай. Хочу сказать тебе кое-что.
Он нахмурился, озадаченный скупостью текста и отсутствием подписи «X» в конце. Отойдя подальше от Уолтера и инспектора Мантл, которая только что вышла из машины, набрал номер Клио.
Она сразу ответила, но кратко:
– Не могу разговаривать. Родственники прибыли на опознание.
– Что ты мне хочешь сказать?
– С глазу на глаз, не по телефону. Потом, ладно? – И разъединилась.
Черт побери! Грейс уставился на телефон, еще больше встревоженный, потом спрятал его в карман.
Ему все это не понравилось.
Симона научилась вдыхать пары «Ауролака» из пластикового пакета. Маленькой бутылочки растворителя, которую легко украсть в любом москательном магазине, хватает на несколько дней. Ромео научил ее воровать, прыскать в пакет, чтобы растворитель смешался с воздухом, вдохнуть, выдохнуть в мешок и опять вдохнуть.
Как вдохнешь, когти голода ослабевают.
Как вдохнешь, жилище становится терпимым. Даже не вспомнить – точнее, не хочется вспоминать, – сколько лет она тут живет. Попала сюда через дыру в бетонном тротуаре, спустилась по прутьям железной лестницы под оживленную невымощенную дорогу в подземную пещеру, предназначенную для осмотра и ремонта паровой трубы. Труба диаметром тринадцать дюймов входит в коммунальную сеть центрального отопления, обогревающую большинство городских домов. Поэтому зимой здесь уютно и сухо, а в весенние месяцы нестерпимо жарко, пока ее не выключат.
В крошечном пространстве, в тесной щели между трубой и стеной Симона устроила себе дом. В нем находится найденное на свалке старое, кем-то выброшенное пуховое одеяло и Гогу, который при ней, сколько помнится. Гогу – бесформенный свалявшийся кусок бежевого искусственного меха, к которому она во сне каждую ночь прижимается щекой. Кроме надетой на ней одежды и Гогу, никакого имущества у нее нет.
