Они сразу же стали меня расспрашивать, кто меня научил целительству? Мне и раньше задавали этот вопрос, но я обычно отшучивался: говорил, что я ученик бабок и дедок – целителей, хранителей тайных знаний построения своей Жизни в словянской народной культуре. Но здесь этот номер не прошел: переводчики не смогли перевести на их язык, кто такие наши бабки и дедки. Пришлось изрядно выворачиваться, чтобы не упасть лицом в грязь. Я просто был не готов к такому повороту событий и не знал, что им говорить и как отвечать на их вопросы.
После моей довольно-таки сумбурной речи меня попросили показать какие-нибудь способы целительства на практике. Деваться было некуда. Посидев немного молча, я решил показать им несколько способов слива злости на бумагу, огонь, проточную воду и на что-нибудь мертвое, чтобы они сами смогли это сделать.
И – на мое удивление! – они тут же стали это делать с большим усердием! Официантов попросили принести свечки. Кто-то стал на своем языке выговаривать злость на горящие свечи. Кто-то пошел к раковине изливать злость на проточную воду. А те, кому не хватило места у раковины и за столом у горящих свечек, старательно писали что-то на бумаге, периодически поглядывая по сторонам. В ресторане происходило что-то непривычное и неясное с посетителями, и это продолжалось минут тридцать. Потом гости Томислава потихонечку вернулись на свои места за столом и сидели уже молча, прислушиваясь к себе и недоумевая, что же такое с ними происходит.
Честно говоря, я сам был в шоке. Я никак не предполагал, что иностранцы сразу же отнесутся к этому с таким рвением и вот так, с ходу, начнут выполнять мной показанное. Обстановку разрядили цыгане, которые стали громко играть у наших столиков, – музыка посетителей ресторана и иностранных гостей немного успокоила…
Однако меня терзало чувство вины, что я испортил праздник Чанака. Почти целую ночь я не спал – меня мучил вопрос: что же скажут мне Томислав и его гости утром?
Утро мы провели молча: Томислав готовился к очередной встрече, и ему было не до меня.
Когда мы приехали в офис, люди, в том числе и присутствовавшие на вчерашнем ужине, стали относиться ко мне с таким почтением, вниманием и предупредительностью – чуть ли не на руках носили, что я ничего не мог взять в разум.
Во время обеда я спросил Томислава: «Что случилось с людьми? Они какие-то не такие, как обычно». Он засмеялся и сказал: «Ну, ты и хитрый! Сам что-то с ними вчера сделал, а сегодня меня же спрашиваешь, что с ними. Они меня и так замучили вопросами, что он, колдун что ли? Говорят, что чувствуют себя великолепно, дела делаются совершенно по-другому, напряжение ушло, сердце не болит, даже Чанака старые травмы не беспокоят, и мы с ним спокойно ведем переговоры – он даже ни разу не заикнулся, что ему необходимо немного отдохнуть. Между прочим, они вечером хотят собраться у меня, чтобы поговорить с тобой в спокойной обстановке».
