– Я спросила сегодня профессора Ломоносова – кому он посвящает столь любезные вирши. Смутился… Не забыли?
– Да, старый ловелас!
О чужих делах ему было легче говорить. В стихах он не очень-то разбирался, чужими словами было проще риторить.
Мне петь было о Трое,
О Кадме мне бы петь,
Да гусли мне в покое
Любовь велят звенеть.
Я гусли со струнами
Вчера переменил…
Екатерина Алексеевна перчаткой зажала ему рот:
– Молчите! Зачем же менять?..
Может, он и ответил бы что-нибудь, да цокот копыт помешал. Ага, сокроешься тут от глаз гвардейских!…
Спрыгнувший на землю камер-юнкер Дараган лихо отрапортовал:
– Министр двора приказал найти вас и…
– …арестовать, что ли? – грустно посмеялась Екатерина Алексеевна.
– …и быть при вас неотлучно!
Гетману оставалось похвалить бойкого родича:
– Молодец, камер-юнкер. Неотлучным и будь. Но как же с лошадьми по воде?..
За Дараганом еще пятеро в седлах. При дворе Великую Княгиню не жалуют, а потерять боятся.
– Трудно быть Великой Княгиней, – подавая ей руку, чтоб взойти на катер, вздохнул он.
– Трудно быть и гетманом?.. – Она глянула внимательно.
Катер весельными крылами взлетел на невскую невысокую волну. Распашные весла в сильных руках шумно бороздили воду. За кормой реет гетманский белый штандарт; скрещенные сабли на нем, кажется, позванивают в такт весел. А все ж грустно, печально даже…
Чего не хватает?!
Гуслей!
Я гусли со струнами
Вчера переменил…
Слуга трех господ? Да нет, первым господином, а точнее госпожой, была все та же Украина. Стоило ему отлучиться в Москву иль Петербург, как там начинались непонятные кляузы. Подвохи. Подкопы. Вот велено было от Сената – само собой, и с благословения Государыни, – отправить две тысячи казаков для построения крепости Святой Елизаветы. А какие из казаков строители? Ихнее дело саблями Махать – не лопатами же. Схитрил маленько гетман, дал спуску своим старшинам: ладно уж, отправляйте самых ледащих, которые ни к чему другому не пригодны. Отправили, в степь голую, под бок татарской орде. Дальше?.. Два года не могут выбрать место, где строить крепость; полковник Хорват, бросив своих сербов, где-то в Петербурге околачивается. А хоть и казаков, хоть и тех же сербов – кормить-то надо? Вот тебе и индуктный сбор, который у гетмана чуть не отхапали! Благо, что с помощью старшего брата устоял. Зиму продержались, лето на траве зеленой, а как в следующую зиму идти? Новых налогов неоткуда было взять. Бедного хохла щипал всяк кому не лень. Опять помчал взмыленных коней к ногам Елизаветы Петровны. Припал со всей прилежностью. Почти что по-сыновьи:
