– Стать даосом?
– Выйти в дверь? – эхом откликнулся узник. Вымученно улыбнулся. – Вы задаёте странные вопросы…
* * *
Сегодня он решил ехать домой. В последний раз подобное решение обернулось бессонной ночью: он сидел на кухне, включив свет и – зачем-то – все конфорки. Синеватое пламя плясало, через раскрытое окно в кухню врывался ветер; осень – будь она проклята… Будь всё проклято.
Водка не шла. С трудом пропихивая в глотку очередные пятьдесят грамм, он расправился с поллитрой. Швырнул в окно пустую бутылку и почувствовал себя смертельно трезвым…
Он выронил бутылку, только что открытую, выругался. На столе перед ним стоял пустой стакан, лежали стебли полузасохшего лука, кусок черного хлеба со следами надкуса. В лужице водки обнаружился черный «Берг» с именной гравировкой по щечной накладке. Пачка папирос, окурки, горелые спички…
– Я пьян, – он не заметил, как заговорил в слух. – Я пьян! Слышишь ты, голос в моей голове?! Когда я допью бутылку…
Он наклонился, с трудом сохраняя равновесие, ухватил поллитру за горлышко. Выпрямился. Мокрое стекло выскользнуло из пальцев.
– Твою мать! – с чувством сказал он. – А знаешь, – он перешел на доверительный шепот, – когда я допью, голоса исчезнут. Их место займут черти! Белые черти… – он скривил губы. – Видишь, я еще могу шутить. Ты – Бог? Нет, лучше не отвечай. Сегодня я ничего не хочу знать. Сегодня я пришел в гости к Анне…
– Анна! – он повернулся к двери. В проем ударом топора падал свет, высекая из темноты кусок паркета.
– Анна!
Я нуждаюсь в ней! Зачем мне прощение – без неё?!
ЗАЧЕМ ТЕБЕ ОНА – БЕЗ ПРОЩЕНИЯ?
– Ты – не Бог, – он устало ссутулился, глядя на кусок паркета. Чертов кусок паркета, на который когда-то ступала нога Анны. – Бог не задает дурацких вопросов…
* * *
– Скажи мне одно… только честно, Рослав! Ты – болен?
– Честно? – узник улыбнулся. – Нет.
Следователь дёрнул щекой. Полез в нагрудный карман, вытащил сложенную вчетверо бумагу. Развернул.
– А я говорю: ты болен.
– Что это? – удивился Рослав.
– Справка. Выдана шестой городской больницей, более известной, как СУС номер шесть.
– Психушка?
– Санаторий узкой специализации. – поправил Следователь. Взял карандаш, положил перед собой чистый лист бумаги. – А теперь – официальная часть. Почему вы скрыли от следствия, что в апреле прошлого года были доставлены в СУС номер шесть с диагнозом «суицидальный синдром»?
– Я ничего не скрывал.
– Вы отрицаете?
