– А показания мы из него выбьем! – радостно провозглашают за моей спиной. И по плечу меня: хлоп! Ой-е, крепкая у Дениса рука. – Восемьдесят восемь, Холдо. Зиг хайль, наш любимый еврей! – это уже Вовчику.
Денис по прозвищу Казак отслужил два года во внутренних войсках, где лишился почти всех зубов. Воевал. Чечня, Ичкерия. В Грозный въезжали на бэ-тэ-эре, врубив «Rammstein» на полную громкость через внешние динамики… Люто ненавидит чеченцев и вообще всю кавказскую диаспору. Хотя, как ни странно, зубы ему выбили свои же сослуживцы. Человек бесстрашный и в драке незаменимый. Единственные, кого Денис боится – это стоматологи…
Второй год зубы вставить не может.
Вовчик показал Казаку жест, именуемый «отруби по локоть».
– Ах, ты!! – Денис прыгнул вперед…
– Холдо, привет! – появляется на шум борьбы Маша-Гелла. Здоровенная деваха, с бритой головой, по-мужски оплывшим лицом, и в черной футболке. В руке – гитара. – Стильный цвет, – говорит она, озирая мою розовую рубашку, широкие штаны на подтяжках и темно-серое пальто без рукавов. – И вообще: прикид классный. Прямо выходной костюм. Че сегодня, праздник какой?
– Да. Позже объясню.
– Хр-рр. А-а! – поворачиваемся и дружно созерцаем единство и борьбу противоположностей: рослый Денис ухватил Вовчика за щиколотку и поднял вниз головой, а Геббельс в ответ кусает противника куда-то в район колена. Соответственно, Казак пытается спасти ногу и скачет по комнате. После каждого прыг-скок голова Вовчика оказывается в опасной близости от пола…
– Как ваше ничего? – спрашивает Маша, зевая.
– Спасибо, Гелла. Все хорошо. Как твои Диаблы Ту?
– Ох, бля! Сорри, Холдо, я ненарошно, – спохватывается она. – Застряла на пятом уровне… демоны проклятые. Лезут и лезут, ниггеры какие-то, чест слово…
– Гелла, а…
– Голову мыть будете?
Холдо решил, что уж на этот вопрос он ответит сам – без помощи Другого:
– Да.
– Проходите, пожалуйста, – сказала девушка. Холдо последовал за ней к белой раковине, краем глаза наблюдая отражение собственной фигуры в зеркалах. Среднего роста, темные волосы до плеч, плотного сложения…
Седоватый мужчина, над шевелюрой которого колдовали руки полненькой парикмахерши, скосил на него глаза, тут же отвел. Выглядел седоватый расслабленным и неопасным, но Холдо насторожился. Почему-то здесь избегали смотреть прямо, предпочитая вот так – искоса и с прищуром. Надеюсь, подумал Холдо, я выгляжу…
«Адекватным». Он поморщился.
Чужое слово. Больное слово.
