– Поднимешь? – выглянув в прихожую, спросил Кривцов у Гонзы.
Атлет взялся за ручку и приподнял саквояж, оторвав его от пола. Встряхнул и оттуда снова раздался глухой, сдавленный вскрик.
– Замрите! Ни звука! – зло прошипел фотограф и кинулся по комнатам, заглядывая во все закоулки квартиры.
– Никого, – вернувшись, сообщил он циркачу. – Выносим. Я впереди.
В прихожей Владимир осторожно приоткрыл дверь и выглянул: на лестничной площадке пусто и тихо. Выпустив Гонзу с его драгоценной ношей, он отпустил предохранитель замка и захлопнул дверь. Все, теперь только вперед!
Полицейский шпик все так же безучастно сидел в углу. Мимоходом бросив на него взгляд, Кривцов понял, что тот еще очень не скоро придет в себя. Что же, тем лучше. Теперь быстрее наверх, к спасительному чердаку!
Сзади, чуть покряхтывая под тяжестью неудобной ноши, торопился Гонза. Марта в саквояже молчала. Может быть, она лишилась чувств?
– Тише ты, не топай, – распахнув дверь чердака, предупредил циркача Владимир. – Донесешь?
Гигант только досадливо дернул головой и на цыпочках почти побежал по мосткам, брошенным на балки перекрытий. А Кривцов уже вставил отмычку в замок, запирая его. Так, вперед, скорее вперед!
Наконец, они очутились на лестничной площадке подъезда соседнего дома.
Вниз, быстрее вниз. Гонза перебросил саквояж из одной руки в другую, шея у него взмокла от напряжения. Приостановившись, он поставил ношу на плечо.
– Осторожнее, – одернул его Владимир.
Через несколько минут они уже были во дворе. Гонза снова взял саквояж в руку и, стараясь идти нормальным шагом, направился через тоннель подворотни к ожидавшей их на улице коляске. Кривцов прикрывал его сзади.
Сидевший на козлах Франта уже ерзал от нетерпения, разбирая вожжи. Увидев силача и фотографа, он сразу повеселел и тронул с места, подгоняя экипаж ближе к подворотне.
Атлет аккуратно поставил огромный саквояж на пол коляски, опустился на сиденье, снял шляпу и начал обмахиваться ей, как веером.
– Нервное дельце, – шепнул он устроившемуся рядом Кривцову. – Так и ждешь, что зацапают.
– Гони! – вытерев платком взмокший от напряжения лоб, приказал Владимир, и Франтишек хлестнул кобылу кнутом…
* * *
Когда они подъехали к причалам, уже зажглись фонари. Их свет отражался в черной, подернутой легкой рябью воде Дуная, слегка покачивавшей баржу «Белая роза». Шкипер стоял в рубке, попыхивая трубкой. Узнав Кривцова, он помахал ему рукой, показывая, что можно подняться на борт.
