Сеня с беспокойством отмечал хоть и малую, но все же утечку газа из оболочки. Он пересчитал балласт и пришел к неутешительному выводу: запас для более или менее удачной посадки в общем-то оставался критический. Но благополучный западный ветер нес аэростат в сторону Восточного Казахстана, так что Сенечка тянул на "честном слове", чтобы продлить полет.
Вдруг снизу захлопали выстрелы. В облачке густой пыли мы рассмотрели сайгаков, мчавшихся по степи. В стороне - скачущий "уазик", с высоты похожий на блоху. Люди, находившиеся в нем, вдруг увидели в небе шар, бросили свои браконьерские дела и подняли стрельбу. Высотомер показывал две тысячи метров. Если у них ружья, нам ничто не угрожало. А вдруг карабин или винтовки? Тогда достанут запросто. Хватит одной пули, чтобы разнести оболочку в клочья.
- Прекратите стрелять! - что есть силы закричал в мегафон Артур.
Но браконьеров уже охватил азарт. Крика они не услышали, понеслись за нами, паля на ходу.
Тогда разъяренный Артур выдернул из наших узлов ружье "Барс", вогнал в ствол патрон и выстрелил.
- Дай-ка мне! - Как на состязании, я положил ружье на бортик корзины, повел мушку за мотором "уазика", попридержал дыхание и спустил курок.
Машина торкнулась, будто влетела в колдобину. До браконьеров дошло, что на шаре вооруженные люди. Развернувшись, они дали тягу. Мы издали вопль восторга, однако Сенечка был удручен: стараясь уйти от огня браконьеров, он выбросил двадцать килограммов балласта:
- Хочешь не хочешь, а вечером придется садиться...
- Поставь в известность землю, - распорядился Артур.
Вызвать ближайшую станцию труда не составляло, диспетчер откликнулся тут же. Я назвал квадрат, сказал, что аэростат обстрелян тремя неизвестными, вооруженными карабинами или винтовками, просил принять меры.
- А теперь, братцы, давайте решать, когда будем садиться, - произнес Артур.
Я прикинул по карте, куда нас вынесет к вечеру. Получилось - в степь северней Балхаша. Больших населенных пунктов вблизи не было. Неприятностей никому не доставим, хотя помощи ждать придется долго. Стали упаковывать вещи, снимать приборы, вкладывать в спальники жесткую и хрупкую утварь, бинокли и аппараты. В свой мешок я засунул десятилитровый термос с кагором, к которому мы так и не притронулись.
Митька с курткой освоился как со своей и выказал недовольство, когда я распорол стежки на спине и вытряхнул его из тепла.
Артур составил для штаба телеграмму. Я запросил местные станции о силе ветра у земли. Передали - с порывами до двадцати метров в секунду. Сенечка почесал затылок. Аэростат будет мчаться у земли со скоростью грузовика - километров шестьдесят в час. Гондола, понятно, побьется, не говоря уж о нас, грешных. Неспроста же посадку на аэростате остряки прозвали "управляемым несчастным случаем".
