– По коням! – заорал поручик, и солдаты, стараясь не глядеть в глаза друг другу, быстро вскочили на коней и ускакали прочь.
Священник перекрестился, поднял полы рясы и тоже поспешно удалился.
Мерзляев тронул поводья, медленно подъехал к обрыву, глянул вниз. Убиенный лежал у края воды, широко раскинув руки…
– Вставай, карбонарий хренов! – брезгливо крикнул Мерзляев.
Расстрелянный ожил, стянул с глаз повязку, резко вскочил, но вдруг застонал, схватившись за колено.
– Ногу подвернул, ваше благородие, – пожаловался он.
– Сегодня плохо работал, Артюхов! – сказал Мерзляев. – Кричал ненатурально. Жестикулировал скверно… Надрался, небось, с вечера мошенник?
– Как можно, ваше благородие? – бормотал Артюхов, влезая по склону вверх. – Я перед работой – ни-ни… Никогда! Обрыв уж больно крутой… Нешто можно – живого человека на таком месте расстреливать?
– Пошевеливайся! – недовольно приказал Мерзляев. – Нам в соседний полк еще поспеть надо! – И добавил, обращаясь к жандарму: – Помоги-ка ему!
Затем Мерзляев тронул поводья и поскакал в направлении города.
– Прибавить бы за сегодняшнее дело, ваше благородие! – прокричал ему вслед Артюхов. – Кувыркаться-то сколько пришлось… Это уж, ей-богу, не расстрел, а мука!
– Почем вам платят? – спросил жандарм, помогая прихрамывающему Артюхову.
– Да ерунду… Тридцать гривен за расстрел. А сейчас пучок лука – пятак. У меня семья…
– Все-таки тридцать гривен – и ни за что…
– «Ни за что»? – возмутился Артюхов. – Да ты встань на мое место… Кричишь им всякие благородные слова в темноте, а у самого сердце екает. Вдруг какому обормоту пулю настоящую положили…
– Слушайте, а на кой всю эту камедь придумали? – спросил жандарм.
– Пентюх ты, Никита. – В голосе Артюхова прозвучала покровительственная нотка. – Государственное дело делаем! На мне люди проверяются: кто – за, а кто – против…
– А вешать вас не пробовали? – поинтересовался жандарм.
– Чего? – изумился Артюхов. – Ну, ты скажешь! Там же холостую петлю не сделаешь.
– Для вас и настоящей не жалко, – сказал жандарм. Но, увидев перекошенное лицо Артюхова, испуганно добавил: – Извините, господин тайный агент, шутю…
По селу бегут мальчишки,
Девки, бабы, ребятишки, —
Словно стая саранчи.
В трубы дуют трубачи!
Туру-рум!Ту-ру-рум! Ту-ру-рум!
Раздаются тары-бары:
«К нам приехали гусары!
Все красавцы усачи!
В трубы дуют трубачи!»
Туру-рум! Ту-ру-рум! Ту-ру-рум!
Под эту лихую песенку в город Губернск вступал гусарский полк.
