– А знаете ли вы, что Маяковский считал Пушкина «своим»?
– Да ну, – высказался кто-то, – взвейтесь, развейтесь... При чем тут Пушкин?
Мария Владимировна усмехнулась и продекламировала: «Ваш муж дурак и сивый мерин, будьте обязательно моя!»
– Так Маяковский перефразировал пушкинские строки. Узнаете? – спросила она.
Ребята неуверенно засмеялись.
– Ребята, а вы Пушкина читали? – поинтересовалась она.
– У Лукоморья дуб зеленый, – выкрикнул Егор.
– Погиб поэт, невольник чести, – дополнил Андрей. Тут даже учительница не выдержала и рассмеялась.
– Это Лермонтов, – поправила она, – а самое знаменитое произведение Пушкина? «Евгений Онегин» читали?
– Чита-али, – протянул Женька Огейкин.
– И как тебе? – живо переспросила учительница.
– Да ну, скукотища, – ответил Огейкин.
– Ага, читал! В кратком пересказе! – съязвила Войтко. – Тоже мне! Огейкин-Онегин!
– Круто! – тут же вставил Макс. – У нас теперь свой Онегин!
Огейкин покраснел. Он знал, кличка теперь приклеится намертво.
– Неужели так уж скучно? – неожиданно сильный голос Марии Владимировны перекрыл шум класса. – А про ножки?
– Чего? – не понял Макс.
– Какие ножки? – спохватился Гречихин. – В смысле, чьи?
И тут Мария Владимировна еще раз удивила класс, она задорно улыбнулась и без всякой книжки, прямо так, по памяти начала декламировать:
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
– Это че, Пушкин? – подал удивленный голос Макс Абакумов.
– «Евгений Онегин», глава первая, – ответила Мария Владимировна.
– А я протестую! – возмутился Абакумов. – Даже в нашем классе найдутся три пары стройных ножек. – И он быстро перечислил: – У Рыбиной, у Петровой и, пожалуй, у Лагутиной.
– Абакумов, ты лучший! – Янка Рыбина обернулась и послала Максу воздушный поцелуй. Петрова вспыхнула, Лагутина вздрогнула и опустила голову. Даша возмущенно фыркнула. Войтко и Пацура застыли с надменными выражениями на лицах.
– Протест принят! – весело отозвалась Мария Владимировна. – Кстати, говорят, Александр Сергеевич даже извинялся за свой столь поспешный вывод перед читательницами. Но из песни слов не выкинешь... Итак, кто из вас может продолжить?
И тогда неожиданно для всех и даже для самой себя Лагутина подняла руку.
– Пожалуйста, – обрадовалась учительница.
Лагутина поднялась и негромко сказала:
