Димка громко кашлянул, обеспечивая концентрацию нашего внимания на своей персоне, и заявил:
– Что-то я не пойму, зачем вы перемываете кости тамплиерам? Какое отношение они к нам имеют?
– Димочка, ты меня плохо слушал. А сейчас просто нет времени на повторение пройденного материала. Во-первых, очень спать хочется, во-вторых, мы приехали.
– Двенадцать часов по московскому времени, – прозвучал над моим ухом бодрый Димкин голос.
– А в Петропавловске-Камчатском полночь, – пробурчала я, натягивая на голову одеяло. Просыпаться совершенно не хотелось, тем более, когда действуют силовым методом.
– «Нас утро встречает прохладой», – нещадно фальшивя, пропел муж. Затем я почувствовала, как с меня медленно, но верно съезжает одеяло. Мне удалось перехватить его и застопорить процесс, но в это время в физиономию брызнула вода с подозрительно приятным запахом. Меня мгновенно сдуло с кровати. Смахивая с лица на прикроватный коврик холодные капли, я возмущенно сыпала в адрес мужа обвинения в том, что он меня уморил. В полуторалитровом распылителе, которым он, нахально улыбаясь, коварно воспользовался, как «подъемником», был разведен химический препарат, предназначенный для борьбы с гусеницами, тлей и прочими садовыми вредителями. Это не метод борьбы с женой, даже если она отравляет ему жизнь своей беззащитностью и бессловесностью!
Выступала я долго, не давая Димке и рта открыть, хотя он пытался что-то пролепетать в свое оправдание. И вдруг почувствовала себя на грани жизни и смерти, вспомнила, что в аннотации к убойному зелью имелось предупреждение о мерах предосторожности. Распылять раствор следовало не иначе как в наморднике, то бишь маске, и в резиновых перчатках. Ахнув, я прервала свой обвинительный монолог и рванула умываться с мыслью о том, что, может быть, мне повезет. В порядке исключения выживу. А если и облезу, то только с лица и рук.
Отфыркиваясь под струей воды, услышала спокойный голос мужа:
– Между прочим, этот распылитель я только вчера приобрел. Думал, у нас такого нет. В нем чистая вода, в которую я капнул твоих духов. Ты ими почти не пользуешься, надо же как-то расходовать.
Я оторвалась от умывания и мысленного процесса локальной линьки и, забыв выключить воду, растерянно выпрямилась.
– «Извини, любимый, погорячилась», – издевательски пропищал Димка, заворачивая кран. И добавил своим нормальным голосом; – Пора бы усвоить, что на такие вещи, в которых ты меня обвиняешь, я не способен. Хотя бы в силу своей собранности и аккуратности.
