– Фи, подумаешь, тоже мне, тайна Мадридского двора, – фыркнула Люська, вдруг ни с того ни с сего принимаясь отчаянно строить глазки усатому бобру. – Да фигню всякую она пьет. Лонг-дринк под названием «Шейк» она пьет, вот что.
– И что же, настоящего шампанского не хотите попробовать? – удивился тот.
Но я не хотела. Когда-то, в далеком детстве, у меня была собака породы сенбернар по имени Орфей. Так вот, Орфей никогда не брал в рот незнакомую пищу. И даже если мы исхитрялись затолкать ему в пасть кусочек какого-нибудь нового продукта, он тут же раскрывал обман и выплевывал подметный кусок. Видимо, пищевыми пристрастиями я пошла в Орфея. В то же самое время у нас жила толстая глупая хомячиха по имени Мыша. Как-то раз за плохое поведение Мыша была отсажена в пластмассовую клеточку-переноску, а клеточка эта, в свою очередь, была поставлена на книжную полку, что висела высоко на стене. А как раз под книжной полкой стояла Орфеева миска с водой. И толстая глупая хомячиха, приложив поистине титанические усилия, все-таки перегрызла пластиковый прутик и совершила из клетки дерзкий побег.
Само собой, далеко она не ушла. Да и куда ей было деваться с висящей на стене полки? В принципе у Мыши было два пути. Она могла сигануть на пол и уйти в бега, а могла просто и без затей спрыгнуть в миску с водой и там закончить свои дни. Думаю, она не особо этого и хотела, просто именно так все и получилось. В общем, наша Мыша, вырвавшись из заточения, совершила героический прыжок точнехонько в собачью воду и стала там плавать, не предпринимая попыток выбраться на берег. Орфей, который в это самое время дремал рядом с миской – была у него такая привычка, – заслышав плеск, мигом открыл глаза, как будто это не он всего секунду назад дрых как убитый, вскочил на ноги и с любопытством сунул в миску нос. Вы поймете, что такое нос у сенбернара, если представите себе стоптанный кирзовый сапог сорок шестого размера. И вот Орфей сунул в миску свой немалый нос и принялся нюхать новую пищу, которую зачем-то бросили ему в воду, хотя он об этом и не просил. На вдохе хомячиха, обмирая от ужаса, влипала в ноздрю ужасного чудовища, на выдохе ее относило волной на другой конец миски и било о бортик. Что бы вы там ни говорили, но только разборчивость Орфея в еде спасла глупой Мыше жизнь. Другая собака непременно прельстилась бы неожиданным угощением, и неизвестно, чем бы для них обоих это приключение закончилось.
