– Не дождетесь, – хмыкнула я, довольная результатами переговоров.
Мне действительно не очень-то хотелось иметь дело с Курбатовым. Я его, конечно, люблю, но уж больно взгляд у него проницательный. И врать другу отца труднее, чем какой-то истеричной бабе с огромной нижней губой.
* * *
А искали мы действительно психбольницу. Письмо, адресованное подруге Ирины, было наскоро накарябано на обрывке серой туалетной бумаги. Это было даже не письмо в обычном его понимании, а просто какая-то записка, переданная из застенков гестапо, или малява, как называют ее уголовники. Записка была от Ирины. Она писала, что ее насильно держат в закрытой психлечебнице где-то за городом. К сожалению, она не могла указать ни направления, ни приблизительного километража, ее насильно посадил в машину какой-то парень в черной кожаной куртке, почти сразу ей надели мешок на голову, больше она ничего не помнила. Ирина очень просила подругу помочь.
Видимо, каким-то образом ей удалось отправить письмо через сотрудников больницы либо через выписывающегося пациента. Хотя какие уж выписки в подобном заведении. Я много слышала о них и раньше, просто мне казалось, что частные психлечебницы кучкуются возле мегаполисов, в которых достаточно обеспеченных людей, желающих полузаконным способом избавиться от ненужных родственников.
Законный вопрос: что делать мне в этой ситуации? До последнего момента я считала Ирину скорее врагом, чем союзником. И все-таки никаких сомнений не возникало: женщину надо вытаскивать из этого «санатория». Во-первых, потому, что она об этом просит. Во-вторых, потому, что она мне нужна. И, в-третьих, потому, что вытащить здравомыслящего человека из психушки – дело совести каждого порядочного авантюриста, коим я и являлась.
Потом будем разбираться, кто, за что и под каким благовидным предлогом упрятал ее туда, а если разберусь и пойму, что упрятали за дело, – верну в целости и сохранности. Меньше надо будет голову ломать по поводу, что с ней делать после того, как я докажу ее причастность к гибели Лепнина и истории с исчезновением завещания.
У меня не было терпения дожидаться каких-то сведений от Ариши, поэтому я сама немедленно отправилась на встречу с Мурзиной. Юля поковырялась в памяти и вспомнила, что недалеко от Горовска действительно расположен частный санаторий, в котором, по слухам, лечат и реабилитируют пациентов с расстроенной психикой. До нее доходили и другие слухи, но конкретного ничего она рассказать мне не могла. Уже хорошо, я знаю, где примерно держат Ирину. Ариша подтвердил и дополнил добытые мной сведения. Теперь я точно знала, где располагается психушка, знала, что обслуживают ее несколько врачей из Горовска, работающих в смену, а низший персонал набран из небольшой деревни Мулловки, расположенной рядом.
