Так, значит, все-таки «ему». Заказчик – мужчина.
– Он меня обманул, сказал, что хочет, чтобы бабахнуло, а у него квартира застрахованная. Я не знал, что кого-то убить хотят.
– Что ты делал в той же квартире в тот раз, когда я тебя отрубила? Говори, я нервная, у меня работа тяжелая.
– Да говорю я, говорю. Не видно, что ли? Потом он сказал, что из-за меня чуть не погиб человек, и он на меня заявит, если я не возьму одну вещь из дома. Он сказал, что дома никого не будет, ключи дал.
Как я и думала, Вову посылали за дневником. Каким-то образом заказчик подслушал разговор Марты с матерью и понял, что Матвей Лепнин в своем дневнике мог написать много такого, чего девушке знать не следовало. Ключи у него, по-видимому, были, и ничего удивительного. Если это Даниэль Кальм, то ключи ему могла дать как Ирина, так и сам Матвей Васильевич. Ведь адвокат был его доверенным лицом…
– Все, мне надоело тебя слушать, – прервала я поспешную болтовню Вовы, – сейчас я расскажу тебе, во что ты вляпался. Садись и слушай.
Не особо заботясь об уровне достоверности своей истории, я плела ему, что человек, на жизнь которого он покушался, был хранителем воровской кассы, а в дневнике, который, кстати, будто бы пропал после его бегства, содержались коды и шифры сейфовых ячеек, в которых и хранились несметные сокровища горовской мафии. По мере того как я «открывала глаза» бедному сантехнику, глаза его действительно становились все шире и шире, кожа лица приобрела зеленоватый оттенок, по вискам, несмотря на прохладную погоду за окном, сползали капельки пота.
– Что со мной будет? – спросил он прерывающимся голосом после того, как я закончила.
– После пыток? – уточнила я. – Как обычно. Тебе где приятнее покоиться – под асфальтом на городской площади или под бетонным полом частной сауны?
– Слушай, ты же женщина, – взмолился он, – должна сострадание иметь. Помоги, скажи им, что я правда ничего не знал. Это все он, пусть он отвечает.
– Да кто он-то? – приступила я к главному. – Никакого «он» мы не знаем! Это ты, голубчик, в квартиру ворвался, ты шланг подрезал. Хочешь свою вину на другого свалить?
Здесь, чувствую, можно было не дожимать. Кто знает, на что способен запуганный до посинения мелкий грызун. Сейчас я приоткрыла ему маленькое окошко для спасения, и он должен сам пролезть в это окошко.
– Это дед, не знаю, как его зовут. Он часто в ту квартиру ходит, у него даже ключи есть. Кажется, они с хозяином квартиры дружили.
