Александр Сигида, Михаил Уткин
Серая топь
Лаборант Лавров ворвался в кабинет, как порыв ветра. Грудь судорожно вздымается – хрипит, лицо красное, всклокоченные волосы дыбом. Взгляд, полный безумного страха, впился в седовласую фигуру за столиком, заставленным аппаратурой.
Профессор Коваль удивленно шевельнул посеребренными кустистыми бровями – влетевший молодой человек тяжело привалился к косяку и, с трудом переводя дыхание, выдавил:
– Профессор… там… серая топь.
На Коваля пахнуло могильным холодом, сердце застыло.
– Как серая топь? – вымолвил он, медленно вставая. – Это невозможно.
– В третьем блоке… Быстрее.
Не раздумывая, профессор сорвался с места, в немолодом теле откуда-то взялась резвость двадцатилетнего.
– Рассказывай! – рявкнул он, не оборачиваясь.
Едва поспевая, лаборант лепетал:
– Мы с профессором Звягой… дверь в блок открыли… и видим… Уже полшкафа сожрала… растет на глазах. Профессор сразу к вам послал… Сам остался.
У Коваля будто лед по жилам пустили: если там Звяга, то это действительно серая топь – не бредни аспиранта, раздосадованного низкой должностью в «Роснанотех». Уж Звяга зря шум не поднимет.
Коридоры и лестницы пронеслись в мгновение ока, белая дверь с грохотом распахнулась, открывая мрачный темный коридор, – бронзовая табличка с надписью «Блок № 3» отлетела, зазвенев на кафельном полу, как крышка кастрюли.
– В пятнадцатом? – бросил Коваль.
– Да, Игорь Михайлович.
Громкий топот распугал тишину, автоматика, спохватившись, включала светодиодные панели, но постоянно запаздывала, и две фигуры в развевающихся белых халатах неслись в темноту. Вдруг страшный вопль разорвал воздух. Полный боли и ужаса, он заставил бегущих сделать рывок. Дверь слетела с петель вместе с хлипкой защелкой. Коваль ввалился в кабинет, глаза расширились, кровь отхлынула от лица. Звяга извивался на полу, жутко вопя, тряс и бил правой рукой по полу. Белый комок облепил кисть, прямо на глазах вползал выше, комочки разлетались в стороны. Обезумевший от боли человек пытался судорожно вытереть массу о черные пластиковые плиты, но тщетно. Въевшиеся репликаторы равнодушно вгрызались в плоть, перерабатывая в новые объемы себя.
В отсеке уже весь угол залит шевелящейся белой массой, похожей на жидкое тесто.
– Какого черта ты полез? – ахнул Коваль и, чуть не снеся с ног лаборанта, бросился из кабинета.
– Осторожно… капли… брызги!.. – выкрикнул Звяга, лицо покрыла мертвенная бледность, глаза закатились, голова глухо стукнула о пол. Белая субстанция подтекла под край шкафа – он начал медленно крениться, пластик пола запузырился, словно поднесли пылающую паяльную лампу.
