Митя невесело усмехнулся. О душе задумался… На кой черт ему душа Майи? Вот он сейчас пересядет на другой троллейбус, поедет к ней и ни разу не вспомнит о душе. А память у него между тем хорошая: запросто найдет, где Майя живет. Только бы дома была! Пусть эта женщина ублажает его тело, врачует своими жаркими ласками, а то тоска, которая на него навалилась, дышать уже нормально не дает. Митя рванул ворот рубашки. Пуговицы, которые оказались пришитыми насмерть, выстояли, зато по шву возле нагрудного кармана треснула ткань. Митя тихо выругался. Это была его любимая рубашка. Все то, что он любил, трещало и расползалось по швам.
– Дима? – ахнула Майя и Дашиным жестом схватилась за горло, будто и ей тоже трудно стало дышать.
– Да! Именно Дима, – сказал Астахов, чтобы она о «Мите» даже и не помышляла. – Войти можно?
Майя как-то жалко кивнула, чем еще раз напомнила ему Дашу. Он покрутил головой, чтобы снять наваждение. В тот раз они приехали с Майей из кафе, а потому она была одета очень ярко и вызывающе. Сейчас не ней были тренировочные черные брючки по колено и голубая детская футболка с поросенком Пятачком на груди. При виде этого Пятачка Архипов чуть не бросился назад. Юлька обожала этого поросенка, и ему почему-то вдруг стало стыдно перед дочерью, которая никак не могла его сейчас видеть. Впрочем, чего это он? Перед Юлькой он ни в чем не виноват. Она его дочь, и он будет любить ее всегда. А то, что его не любит Юлькина мать…
– Ты проходи пока на кухню… – начала Майя. – Я сейчас… Переоденусь только…
Она хотела шмыгнуть в комнату, но Дмитрий не дал.
– Не надо, – сказал он. – Не переодевайся. И так хорошо.
– Да? – прошептала она.
В голосе растерянной женщины Архипову послышались слезы. Этого только еще не хватает! Слез ему и без нее достаточно! Он сам к ней за утешением пришел.
– Я не вовремя? – спросил он.
– Нет-нет! – поспешила заверить его Майя. – Просто я не ожидала… Думала, что мы больше никогда не увидимся…
– А я вот взял да и пришел…
Архипов смотрел на женщину с замешательством. Все развивалось не так, как он рассчитывал. Он думал, что красивая женщина Майя зазвенит радостным зазывным смехом, распахнет нарядный пеньюар, и он хотя бы на несколько часов выпадет из отвратительной действительности. Вместо того чтобы смеяться и соблазнять, она почему-то с трудом сдерживала слезы. Может быть, у нее какие-то неприятности? А что? Она тоже живой человек, а он ничего о ней не знает…
