Митя допил чай, посмотрел на Дашу и, улыбнувшись, констатировал:
– Что-то ты нынче хмурая, Дашуня…
До чего же ей не нравилось, когда он называл ее Дашуней! То есть раньше, конечно, нравилось. Теперь же эта вариация имени почему-то казалась вульгарной…
Даша ничего не ответила мужу, стараясь припомнить, когда же все это началось. Когда она впервые почувствовала раздражение в ответ на самые рядовые Митины слова и довольно невинные проступки? Похоже, что давно… Да, она уже… очень давно… глядя на мужа, испытывает острые приступы неприязни. А в сущности, что такое – незакрученный колпачок зубной пасты? Ерунда! Даже если бы он вообще не нашелся, а тюбик в эти несколько минут успел скрючиться от усушки, и тогда не стоило бы так раздражаться. С другой стороны… если каждое утро смотреть на Митин рот…
Даша так глубоко задумалась, что не заметила, как муж подкрался к ней сзади, обнял за плечи, поцеловал в шею и интимно шепнул в самое ухо:
– Не выспалась?
Дашу брезгливо передернуло. Муж не понял, что брезгливо. Движение плеч жены показалось ему эротичным и многообещающим. Он спустил с ее плеч шелк утреннего халатика и поцеловал сначала между лопатками, а потом в то место, где плечо плавно переходило в шею. Даша закусила губу чуть не до крови, чтобы только не заехать Мите этим же самым обнаженным плечом в лицо. Митя же не подозревал о ее мыслях, а потому спустил халат еще ниже. Скользкая шелковая одежонка услужливо обнажила весь Дашин торс, насборившись глянцевыми складками на поясе. Митя тут же положил обе руки на грудь жены. Даша поймала себя на том, что ей очень хочется пнуть мужа ногой в самое причинное место.
– Юлька проснется, – не оборачиваясь, процедила она.
– А мы тихохонько… – опять шепнул ей в ухо муж, ловко подхватил на руки и понес в спальню.
В спальне Митя аккуратно положил Дашу на еще не убранную постель, быстрым движением повернул ручку двери в положение «закрыто» и вернулся к жене. Даша лежала, запрокинув голову и не шевелясь. Она боялась, что любое случайное движение выдаст ее неприязнь к нему. Лучше уж и не двигаться. Пусть действует сам.
Мите такая ее неподвижность неожиданно пришлась по нраву.
– Так и лежи, – попросил он и развязал поясок халатика. Его шелковые полы с легким шуршанием разошлись в стороны. Митя провел чуть подрагивающими пальцами по обнаженному телу жены и сказал:
– Какая же ты у меня красавица, Дашуня…
«Красавица Дашуня» отвернула голову и зарылась лицом в складки постельного белья. Митя опять не понял, что она это сделала только для того, чтобы не видеть его лица. Ему казалось, что это какой-то новый вариант любовной прелюдии. И она ему явно нравилась.
