Иоганн Фосс постучал тростью по каминной решетке и прервал это безобразие, обратившись почем-то к дочери. Он сказал:
- Береника, по-моему, ты ведешь себя неприлично.
И тут Мая стукнуло. Смех пропал. Он с трудом перевел дыхание и смахнул слезинку. У него даже не было его обычных сомнений. Он увидел очень хорошо: все вокруг - лишь декорации к спектаклю; пьеса, которую автор взялся писать, не зная толком, чем она закончится, да так и не сподобился закончить. А в жизни, просто в жизни, ничего не произойдет, ничто не изменится. Для реальных событий все, что творится вокруг не имеет никакого смысла.
Он хотел сказать: "Береника, не будет свадьбы, а если и будет - она ничем вам не поможет". Но не сказал. Эти слова надо было произнести раньше. Вчера. Или сейчас - но не при всех. Поэтому вслух Май сказал вот что:
- Если эта игра неприлична, быть может, стоит сыграть в какую-нибудь другую?
Его потянули сзади за локоть. Возле него стояли близнецы и, не мигая, смотрели на Мая.
- Давайте просто побеседуем, - предложила одна.
- Вы, вероятно, очень интересный собеседник, - добавила другая.
- Бартель сказал нам, что вы знаменитый путешественник, - продолжила первая.
- Расскажите нам о ваших путешествиях, - подхватила вторая.
А Май сразу подумал, что две женщины в постели - это вдвое лучше, чем одна.
- Извольте, - согласился он.
Он сел на прежнее место Бартеля Фрея возле томно откинувшейся на подушки Амелии и стал рассказывать о граде святой Елены, вновь завоеванном тюрками, о гаремах, красавицах востока и о странных взглядах той далекой страны на любовь и на брак.
Ему хотелось привлечь внимание Береники. Но она, хоть и сидела близко, и делала вид, что слушает Мая, на самом деле прислушивалась к чему-то вне гостинной и даже вне замка. По тонкому ветерку Силы Май понял это. На секунду ему подумалось, что у девчонки какая-то своя игра, отличная от игры ее отца и рассказанного Маю плана, но близнецы уже почти повисли у него на шее, события входили в привычное для Мая русло, и мысль эта им быстро и без сожаления забылась.
Зато его рассказом живо заинтересовалась Амелия.
- А может ли мужчина равно любить трех или пятерых женщин, как если бы это была одна? - спросила она.
И Май только было хотел развернуть широкое философское и логическое обоснование такой любви, как его прервал Бартель Фрей.
- Правду ли говорят про вас, что вы не играете в карты без обмана? громко спросил он.
Все в гостинной замолчали. Кто посмотрел на Бартеля, а кто - на Мая. Даже Береника сделала на мгновение вид, что присутствует именно здесь, а не где-то в другом месте. И Май как-то неожиданно для себя обнаружил, что держит придвинувшуюся к нему Амелию за руку. Он отпустил руку хозяйской жены и поднялся.
