— Я сейчас… — говорит мне извиняющимся тоном Белобоков, входя в «тихую». В левой руке его — толстая пачка распечаток. Сделав вид, что не расслышал, я проскальзываю следом.
Элли подсела к «Нестору» и лихорадочно вводит в него какую-то программу. Что она, наизусть ее помнит? Или это короткий стандартный тест, сам по себе влезший в долговременную память, размещенный в этой очаровательной головке? Начальник смены раскладывает распечатки на столе в дальнем углу комнаты. Я, заложив руки за спину, задумчиво бреду, огибая стоящие на дороге стулья, в его сторону. Поравнявшись с работающим «Нестором», медленно поворачиваюсь, невзначай задерживая взгляд на дисплее…
На нем длиннющая серия чисел: 42.83.17.61.21.84.60. 11… Прочитать дальше я не успеваю, потому что дисплей вдруг гаснет. Я перевожу взгляд на трогательно-беззащитный затылок Элли, склонившейся над клавиатурой, и натыкаюсь на ее гневный взгляд, нацеленный, словно дуэльный пистолет, мне в переносицу.
— Простите, — помимо воли срывается с моих губ. Но, собственно говоря, что я такого сделал? Ну прогулялся туда-сюда, ну машинально скользнул взглядом по дисплею… И за это — под дуло пистолета?!
— Не люблю, когда стоят за спиной, — рассеивает Элли мое недоумение, готовое перейти в обиду.
Фу-ты, ну-ты. А я-то уж думал…
Что-то неуловимо меняется вдруг в машинном зале. Его словно захлестывает гигантская невидимая волна. Мы все чувствуем это одновременно: и Элли, испуганной кошкой спрыгнувшая со стула, и Белобоков, втянувший голову в плечи, словно его вот-вот должны ударить, и два парня, суетившиеся — я хорошо вижу их сквозь стеклянную перегородку — возле «еэски» в дальнем конце зала.
Элли и Белобоков спешат в машзал. От быстрой ходьбы полы их белых халатов разлетаются — словно у врачей, спешащих к умирающему больному. Полюбовавшись — всего лишь пару мгновений — стройными ножками Элли, я, слегка согнув в локте левую руку, лихорадочно ввожу в память «петушка» числа: 42.83.17.61.21.84.60.11. На всякий случай. Так охотник, идущий на крупного зверя, запоминает все, что видит: и свежесломанную ветку, и необычный крик сойки…
Выбежав на площадку между двумя «Эльбрусами», Элли и Белобоков останавливаются. Больной умер…
— Ну вот, опять! — недовольно говорит один из парней, работавших с «эской», вставая и потягиваясь. — Шабаш, братцы! Эл, соорудила бы ты нам чайку, а? Все равно дела не будет.
По-прежнему гудит система охлаждения, все так же перемигиваются светодиоды на вогнутых панелях «еэсок» и строгих фасадах «Эльбрусов»… Ага, вот в чем дело. Стало намного тише. Замерли все принтеры, застыл с красным фломастером в «руке» графопостроитель. И полыхают малиновым указатели перегрузки каналов связи. Батюшки-светы! Это сколько же гигабит надо по ним перекачивать, чтобы перегрузить? Иди счет идет уже на терабиты?
