Дверь была стеклянной, тяжелой, словно дверь сейфа, пол — из красного дерева, не выращенного на плантации, а того, темного, которое росло в течение двух сотен лет, созерцая карнавал в Сантьяго-де-Куба. Освещалось все лампами дизайна Поуля Хенингсена. У сидящей за столом женщины были металлического цвета глаза и такого же цвета волосы, и, чтобы она точно разрешила пройти мимо нее, ему надо было бы выложить двести тысяч крон и согласовать время за два года до наступления его беременности.
Она была проекцией той части архетипа «злая мать», с которой он до сих пор никак не смог разобраться. Крайне удручает мысль о том, что, когда тебе уже исполнилось сорок два, ты по-прежнему живешь среди теней своих родителей — до сих пор не вынесенных с манежа.
— Между схватками — менее одной минуты, — заявил он. — Как нам найти Лоне Борфельдт?
— Ее дежурство закончилось. Вы договаривались о консультации?
Часть ее организма прислушивалась к тому коридору, который начинался слева от нее. Может быть, дежурство Лоне Борфельдт и закончилось. Но сама она все еще оставалась где-то здесь.
— У моей жены истерика, — продолжал он. — Она не хочет идти сюда. Не выходит из машины.
Женщина встала. Весь вид ее говорил о том, что за сорок лет она не встречала такой истерики, с которой невозможно было бы справиться. Открыла входную дверь и вышла. Он закрыл ее за ней и запер. Она обернулась и стала разглядывать его через стекло.
Письменный стол был пуст, но в первом же выдвинутом им ящике лежали списки телефонных номеров. Он нашел местный номер Лоне Борфельдт и набрал его. Она сразу же сняла трубку.
— Это из вестибюля, — сказал он. — Здесь стоит внушающий доверие молодой человек с ценным почтовым отправлением, я пропущу его.
Он положил трубку. Под номером телефона был написан ее домашний адрес, почтовый округ — Родвад, он записал адрес на лотерейном билете. Женщина, стоящая снаружи, внимательно следила за его движениями. Он ободряюще помахал ей. Важно поддерживать эмоциональный контакт. Для внешних проявлений нашего подсознательного, которое мы вынуждены иногда отключать.
В коридоре были дубовые двери с табличками и званиями, мраморный пол и такая акустика, как будто посетитель по пути отбивает чечетку и поэтому всем мешает. Все это заставляло задуматься о том, действительно ли со времен рождения в хлеву Спасителя развитие шло исключительно по пути прогресса. Коридор заканчивался двойной дверью, он вошел и запер ее за собой.
