Каспер взлетел против собственной воли. Сам бы он не двинулся с места. Подняла его оранжевая обезличенная ярость, которую вызывает справедливая критика.
До стола было менее одного метра. На коротких дистанциях он был быстр, как китаец, играющий в настольный теннис.
У него ничего не получилось. Правая рука Даффи растворилась. Мгновенно дематериализовалась. Теперь в руке был конический посох, обтянутый кожей, длиной в треть биллиардного кия. Обработанный как хлыст. С блестящим шаром на конце.
Это была дубинка укротителя. Каспер помнил такие дубинки с начала 60-х, с тех пор, когда еще не были запрещены зверинцы с хищными животными. Человек с хорошим форхендом, знающий, куда ударить, мог размозжить череп льву.
Он резко остановился. Оказывается, он не расслышал у Даффи тончайшие тона. Как у молодого Бетховена. Мир только сейчас начал открывать его. Едва различимые сокровища надолго померкли в свете более поздних достижений.
Руки сторожа исчезли из поля зрения. Появились снова. С лабораторным штативом, бокалом с необработанными алмазами, коробком спичек, двумя бокалами, бутылкой сливовицы. Он зажал алмаз в штативе, наполнил бокал алкоголем, согрел его в руке, зажег спичку. Поднес ее к поверхности жидкости. Голубой прожорливый, беспокойный огонек пополз вдоль края бокала. Он подвинул бокал так, что тот оказался под алмазом. Огонек поймал минерал, он начал таять и капать в бокал — алмаз оказался тростниковым сахаром.
Каспер вслушивался в закат солнца. Он притянул телефон к себе, собрался с силами и набрал номер, написанный на карточке.
— Слушаю?
Это была женщина чуть за сорок.
— Я близкий друг Аске, — произнес он. — Мне приснился сон, о котором я хотел бы ему рассказать.
Она отошла, положив трубку, и отсутствовала пятнадцать секунд. Он мог бы разъединиться, он уже узнал все, что хотел узнать. Но беспомощность и абсурдная надежда где-нибудь на заднем плане услышать голос Клары-Марии заставляли его ждать.
Женщина вернулась.
— Он уехал.
— Не далее мужского туалета, — заметил он. — Думаю, вам следует привести его оттуда. Это очень значимый сон. Он очень расстроится, если не узнает, о чем он.
Он, должно быть, стоял рядом, так как теперь взял трубку.
— Вы получили деньги. Откуда у вас номер телефона?
— Девочка. Я хочу поговорить с ней.
Он услышал свой собственный голос со стороны. Это был голос человека, который начинает терять самообладание.
— Ее били, — продолжал он. — Достаточно для предъявления обвинения в насилии, я посоветовался с юристом.
