Он подошел к будке, за окошком сидела женщина в форме гражданской обороны.
— Можно передать маленькую записочку одному знакомому? — спросил он. — Близкому члену семьи. Речь идет о жизни и смерти.
Она покачала головой.
— У нас тут бродят семьсот журналистов. Со всего мира.
— А позвонить?
Она покачала головой. Краем глаза он увидел верхнее имя на табличке с перечнем обществ спасателей, благотворительных организаций и подрядчиков.
— Я сын старого Ханемана, — продолжал он. — Он только что стал почетным членом Гольф-клуба в Сёллерёде. Старик всю жизнь мечтал об этом.
— Он не сможет этого оценить, — сказала она. — Он умер в восьмидесятых.
Каспер увидел свое лицо в стекле. Оно было белым, как будто на него был наложен полный грим для выступления. В глазах женщины появилась озабоченность.
— Может быть, вам вызвать такси?
Сочувствие подействовало на него как инъекция глюкозы. Ему захотелось сесть к ней на колени и все ей рассказать. Он кивнул в сторону машины.
— У меня там мой собственный шофер и лейб-медик.
— Вы знаете какое-нибудь другое имя, кроме Ханемана?
— Стине Клаусен. Инженер.
— Темноволосая?
Он кивнул.
— Она, кажется, как-то связана с водопроводом?
— Она создана из воды.
Женщина посмотрела на лежащий перед ней лист бумаги.
— Она в группе встречающих. На такси. Специальное мероприятие из-за особо важных гостей. Это означает, что она живет в гостинице. «Роял» или «Три сокола». Если станет известно, что вы узнали это от меня, меня уволят.
Он глубоко вдохнул.
— Ангелов, — заметил он, — никто не может уволить.
Он сел в машину рядом с врачом. Она сидела в той же позе, в какой он ее оставил.
— Он умирает, — сказала она.
Он знал, что именно это она и скажет. Лично для него все было не так драматично. Он уже давным-давно примирился со смертью. Падре Пио[12] однажды сказал, что если посмотреть на жизнь немного шире, то все мы находимся на краю. Разница состоит лишь в том, что одни находятся немного ближе к краю, чем другие.
Так что это не с ним что-то происходило, это менялся окружающий его мир. Только что город казался глянцевой видовой открыткой — и вот уже машина беззвучно скользит по загробному миру.
— Он хорошо выглядит.
— Преднизон. Своего рода химический камуфляж.
— Он сам знает?
Они проехали Зоологический сад и кладбище Сольбьерг. Он не понимал, как они доехали до Роскилевай.
— Как правило, какая-то часть тебя знает это. Но большая часть не хочет этого знать.
Она повернула на Глоструп, поехала по кольцевой, свернула и миновала промышленный район. За площадью она остановилась.
