Нет, они находились посреди пустого, чистого туннеля — туман, застивший подступы к Нагорной, тут был почти невидим. Должно быть, Хантер тащил его на себе не меньше полукилометра, озадаченно прикинул Гомер. Успокоенный, он обмяк и повторил на всякий случай:
— Где они?
— Здесь никого нет. Ты в безопасности.
— Эти создания… Они напали на меня? Оглушили? — старик поморщился, потирая саднящий бугор на макушке.
— Я тебя ударил. Пришлось, чтобы прекратить истерику. Ты мог меня задеть.
Хантер наконец разжал тиски, туго распрямился и скользнул рукой по широкому офицерскому ремню. По другую сторону от кобуры со «стечкиным» на нем висел кожаный футляр неизвестного назначения. Бригадир щелкнул кнопкой и извлек из него плоскую медную фляжку. Взболтнул, открыл и, не предложив Гомеру, сделал большой глоток. Зажмурился на секунду, словно от удовольствия… Старик ощутил легкий холодок, видя, что левый глаз у бригадира даже не может толком закрыться.
— А где Ахмед? Что с Ахмедом? — вспомнил Гомер и его снова затрясло.
— Умер, — равнодушно сказал бригадир.
— Умер, — послушно повторил за ним старик.
Когда чудище вырвало руку товарища из его руки, он понял: из этих когтей не сможет вывернуться ни одна живая душа. Гомеру просто повезло, что выбор Нагорной пал не на него. Старик огляделся еще раз — поверить, что Ахмед исчез навсегда, сразу не выходило. Гомер уставился на свою ладонь — ободранную и кровоточащую. Не удержал. Ему не хватало воздуха.
— А ведь Ахмед знал, что обречен, — тихонько произнес он. — Почему именно его забрали, не меня?
— В нем много жизни было, — отозвался бригадир. — Они человечьими жизнями питаются.
— Несправедливо, — помотал головой старик. — У него дети маленькие, его столько тут держит! Держало… А я — перекати-поле.
— А ты бы стал мох жрать? — обрубил разговор Хантер, рывком поднимая Гомера на ноги. — Все, пойдем. Можем не успеть.
Семеня вслед за перешедшим на рысь Хантером, старик ломал себе голову: как же могло получиться, что они вернулись на Нагорную? Будто хищная орхидея, станция одурманила их своими миазмами и заманила обратно в себя. Назад они ни разу не поворачивали — за это Гомер мог ручаться. Он был уже готов поверить в искривления пространства, о которых сам так любил рассказывать легковерным товарищам по дозору, но все оказалось куда проще. Остановившись, старик хлопнул себя по лбу: пошерстный съезд! В нескольких сотнях метров за Нагорной между стволами правого и левого туннеля прорастала одноколейная ветка для разворота составов. Она уходила вбок под малым углом, и, идя вслепую по стенке, они просто сперва выбрались на параллельный путь, а потом — когда стена пропала — по ошибке снова свернули к станции. «Никакой мистики», — неуверенно подумал Гомер. Но нужно было прояснить еще кое-что.
