Антон утер пот и вновь попытался задернуть несуществующую занавеску. Солнце, совсем потеряв совесть, лезло на кухню, как к себе домой.
– Ты сегодня в Серебряный Бор поедешь, – сказал Соболев.
– Вроде, не собирался.
– Значит, еще соберешься. Часа в три примерно. Так вот, ездить туда не надо.
– Ну?.. – поддержал Антон.
– Все.
– И ты… ради этого?.. Постой, а всякие парадоксы? Про которые фильмы снимают. Ведь прошлое менять нельзя! Если я должен поехать на пляж…
– Ничего ты не должен. И парадоксов никаких нету. Там, понимаешь, история не совсем приятная сегодня случится. На пляже. Короче, с одним парнем подерешься.
– В тюрьму, что ли, попаду? – насторожился Антон.
– Почти. Парень этот… Валентин, скотина, Валентинович… Начальник он мой последние десять лет. Он меня… тебя в тот раз хорошо запомнил. То есть сегодня. И пока он мной командует, выше зава лабораторией я не поднимусь. Он прямо так и сказал. А у меня уж пенсия скоро.
– Можно поехать и не подраться…
– Нельзя. Он пьяный придет и к Вике приставать будет. Обещай, Тони. Ты не представляешь, как это для меня важно. Для тебя.
Антон вытряс из пачки последнюю сигарету и, сунув ее в рот, поискал спички. Он был разочарован. Он готовился услышать все, что угодно, – любой бред, вплоть до марсиан. Но забота о карьере… В кино герои преодолевали время с какими-то высокими целями – губили и спасали мир, вызволяли из плена красавиц… Это выглядело глуповато, но было хоть как-то оправдано.
Однако в фильмах действовали крутые спецагенты, роботы и прочие шварценеггеры, а перед ним сидел он сам – живой. Антон смотрел на свою постаревшую копию и все надеялся, что это окажется шуткой. Он не мог вернуться на двадцать лет назад лишь для того, чтоб обеспечить себе место потеплее. Это было, по крайней мере, пошло.
Коробок нашелся под промасленной газетой. Антон брезгливо отодвинул ее в сторону и прикурил.
– Бросай, Тони, – с укором произнес Соболев. – Потом труднее будет. Все, мне пора.
Он поднялся, надел плащ и направился к двери. Того, что ждал Антон, он так и не сказал.
– Антон Алексеич!..
– В квартире нельзя. При перемещении скачок давления происходит, у тебя стекла вылетят.
– Я не об этом. Я хотел спросить… Антон, в будущем… ты там счастлив?
Соболев на мгновение опустил глаза и, потрогав нос, с видимым усилием улыбнулся.
– У меня все нормально, Антон.
Кивнув, он улыбнулся еще шире, и на его висках заиграли желваки. Он сам открыл замок и сам вышел, Антон не посмел проводить его даже до лифта. Прощаться с собой, жать себе руку – в этом было что-то потустороннее.
