Неожиданно увлекшись, я готов был перечислить еще по меньшей мере десяток пунктов, но Ната перебила меня вопросом:
– Ой, а это что?
– Сердце, – честно ответил я.
– Такое огромное?
– Да нет, самое обычное. Двенадцать сантиметров в длину, восемь в поперечнике, весит двести сорок грамм – сообщил я среднестатистические параметры, характерные для лучшей половины человечества, хотя мне самому представленный на экране орган показался значительно крупнее среднего. Что ж, значит, стоит признать, что в выборе моей лучшей половины мне крупно повезло. – Мы просто видим его как бы с точки зрения Наноши. Ну, ты представь, каким громадным кажется какому-нибудь таракану обычный холодильник. Четырехкамерный.
– А… чье это сердце? – спросила Наташа, зачарованно глядя на частое сокращение сердечной мышцы.
И вот тут мне пришлось соврать. Правда, от волнения – довольно многословно.
– Ничье… Виртуальное. Я… отрабатываю кое-какие математические модели… В теории.
– А… И все равно мне как-то не по себе. На!
И Ната протянула мне вожделенный приборчик.
Крайне вовремя! Еще бы пару секунд… Господи, да мое собственное сердце билось в этот момент, наверное, в учетверенном темпе.
«Ныряй!» – мысленно скомандовал я Наноше и подтвердил команду молниеносной четырехкнопочной комбинацией.
«Так, теперь влево».
«Уф-ф, перелет! Надо самую чуточку сдать назад. Та-ак…»
«И камнем вниз!»
Все.
В смысле – ура!
Я привел в действие активатор, вытер лоб рукавом и с интересом посмотрел на свои пальцы. После нечеловеческого напряжения последних минут они упорно не желали разгибаться.
– А почему картинка больше не движется? – спросила Ната, выглядывая из-за моего плеча, так что я через рубашку чувствовал доверчивое прикосновение ее щеки.
– Потому, что Наноша стоит на месте.
– Он нашел то, что искал?
– Надеюсь, – буркнул я.
– Ох, а у меня от этих картинок прямо сердце… Как будто иголочкой… – призналась Ната, вызвав у меня приступ остаточного волнения с легкой примесью стыда. Хоть я и отлично знал, что сердце тут ни при чем.
Не сердце. Всего лишь вилочковая железа, она же тимус, правда, расположенная все в той же области передней средостении.
– А, кстати, что он искал? – спросила Ната, заставив меня задуматься.
Мне так не хотелось говорить ей правду! С другой стороны, говорить неправду почему-то хотелось еще меньше.
Но солнце светило как будто для нас двоих, и птицы где-то в вышине выводили свои трели словно в последний раз, а Ната стояла так близко и была такой теплой, что я… в общем, нашел способ уклониться от ответа.
