– Я фотку видела. На берегу. Он с веслом и рыбиной. Здоровый. И то, что в плавках, впечатляет. Честно! Для Машки это имело значение. Она по трахальной части специалист была хороший. По-моему, она никогда девушкой, в смысле целкой, не была. Я ведь ее лет с десяти знаю. Она тогда с физкультурником жила. Пигалица такая, одни кости, но горячая. Все наши детдомовские мужики – от сторожа до директора – Машу кушали. У нее к этому было отношение спокойное. Мне, говорит, это нравится, другим тоже. Человек именно для этого приспособлен своим строением.
– Она еще и идеолог, – печально сострил Юрай.
– Кто? – не поняла Майя. – Не знаю, что ты имеешь в виду, но я ее за это не судила. Наоборот, завидовала, что она запросто может и не беременеет, а у нас девчонок одну за другой таскали на чистку.
– Давай про Лодю. Что ты еще про него знаешь?
– Они собирались уехать вместе опять же на Север, хотя у него на прежней работе был прогресс и квартира была. Но он вроде ради Машки шел на это, чтоб еще подработать и купить дом в Таганроге. Она себе приметила такой дом. В два этажа. Гараж. Сирень чтоб в окне хлесталась. Соображаешь, сколько это могло сейчас стоить? Ты, говорит она мне, будешь летом приезжать с короедами за так. И я буду вас кормить рыбочкой.
– У нее уже много было денег накоплено?
– Ну кто ж это скажет? Что-то было. Что-то было и у Лоди. Она говорила, что на мечту у них общая касса. Но цены стали расти, и надо было смотаться на Север, пока еще есть силы. Она искала Лоде в Москве настоящую «аляску» и стеганые штаны канадские, пусть, говорит, лежат, а вдруг у нас в эту зиму все получится.
– Купила?
– Нет. Сапоги ему купила. Высокие, а легкие, и на толстой подошве.
«Где эти сапоги? – подумал Юрай. – Кто их унес? Хотя Зина Карповна вполне могла их под шумок экспроприировать, обувь, да еще хорошая, всегда в цене. Опять же… Уточнить бы все это, но он тут, на лавочке возле зеленого дома, а сапоги где? Скорей всего, у Лоди. Он тогда пришел к Маше, что говорил-делал – темная история, но сапоги унес. Хозяйственный мужичок. Вместе с альбомами почему-то… А деньги в вазе оставил. Не заметил? Или на похороны?»
– Скажи мне еще про Лодю…
– Ты на него грешишь? Да?
– Ну, предположим. Лодя – это Владимир? Во-лодя… Скажи, а имя Олдос тебе ничего не говорит?
– Я книжку у нее видела, когда она приезжала в позапрошлый раз. Косметическая. Там была запись: Ирме от Олдоса, что ли… Я ей говорю, мол, нехорошо воровать книжки. А она: «Тоже мне – воровство!» Рецепт, говорит, тут хороший для отбеливания кожи. Ты же видишь, я волосы выкрасила в черный? Мне одна умная баба сказала: учти, черный требует хорошего цвета лица. Это, между прочим, точно. Ну вот я и нашла рецепт. Слушай, ты меня достал! Про что мы говорим? Ты можешь мне по-человечески сказать, как ее похоронили? Как это было?
