– Ладно. Попробую ее к вам привезти.
* * *
– Хороший парень, – сказал Юрай маме. – Хотя вначале я решил, что он сдвинулся. Выл на могиле… Прямо как собака на покойника.
– Юрай, – попросила мама. – Давай кончать эту тему. Мы с тобой о тебе почти не говорили. Обо мне. Друг о друге. И к Нине Павловне ты не зашел… Все о покойниках да побитых.
Нина Павловна была любимая учительница. Она преподавала математику, а учителем, в сущности, была литературы. Именно она подсовывала Юраю то, о чем их «литераторша» ни сном ни духом не знала. Маркеса. Кортасара. Пруста. Гессе. Она его толкнула и в журналистику. Не встретиться с ней было нельзя. Решил: подождет приезда Севы. Встреча с девицей была обязательна, а с Ниной Павловной просто радостна.
Сева приехал уже на следующий день утром на ярко-красном мопеде. Он вспугнул собак и кур и в шлеме и модном спортивном красном костюме совершенно не был похож на того воющего на кладбище человека.
– Невезуха, Юрай, – сказал он. – Девчонку после этой истории родители куда-то отправили. И не говорят, куда…
– Черт возьми! – воскликнул Юрай. – Действительно, невезуха.
– Она вернется, Юрай, никуда не денется. Хочешь, я ее потом поспрошаю?
– Будь другом! – воскликнул Юрай. – Я ведь перед этим милиционером кругом виноватый, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Сева. – Сделаю. Давай мне свои координаты.
Вечером, приодевшись, как на свидание, с букетом цветов Юрай звонил в дверь Нины Павловны. И не дозвонился. Открылась соседняя дверь, и в ней возникла настоящая «литераторша».
– Ах, Райков! – ехидно сказала она. – Нина Павловна с ума сойдет, узнав, что вы ее не застали. Она уехала к матери в деревню подкопать картошки. Мы же периферия, Райков, мы живем от земли.
Взять цветы «литераторша» категорически отказалась.
– Вы что, Райков? – оскорбилась она. – На тебе, боже, что мне негоже? Я не живу за счет чужих чувств! У меня есть свои ученики, заходите, покажу, какие они мне шлют письма.
В общем – цветы получила мама.
– Я расскажу Нине Павловне, пусть она мне поверит на слово, что букет был хорош. И напрасно ты совал его этой грымзе. Это такое несчастье для Нины Павловны, что им дали квартиры рядом. Она караулит у дверей, чтоб знать, кто из учеников ходит к Нине. И ест ее потом поедом. Такая страшная ревность! Вообще, Юрик, я думаю, мы недооцениваем частную эмоцию. Это может быть такое несчастье – одна-единственная нелюбовь. А то и пуще – одна-единственная ненависть.
Мама философствовала, чтобы скрыть печаль отъезда сына, и не заметила смятения Юрая. Просто в почтовом ящике на калитке торчала бумажка. Оказалось, санэпидемиологическая листовка «Как бороться с тараканами». На обратной, чистой, стороне большими буквами было написано: «Уезжай, идиот. Перо тебе для легкости».
