Впрочем, Редуард второй следил за действиями первого с неподдельным интересом до самого конца. Хотя интересовали его не столько цифры, сколько рука, сжимающая карандаш.
– Ты что, левша? – спросил он, когда Редуард закончил.
– А ты разве нет?
– В детстве был, но в школе заставили переучиваться. Теперь одинаково владею обеими руками.
– Я тоже.
– Жаль, растут обе не из того места, – хором пошутили ксенобиологи и, рассмеявшись, показали друг другу большой палец.
Редуарды в ответ презрительно скривились и высунули язык. Тот самый общий язык, который так важно найти для успешного установления контакта.
– Прошу не отвлекаться! – бодрым голосом призвал Редуард, перелистывая страницу. – Перейдем к геометрии…
– И наконец, тело, погруженное в жидкость… – устало продолжал он несколько часов спустя.
– Или в газ, – зевнув, уточнил Николас.
– Да, короче, во что угодно, кроме вакуума, теряет в своем весе столько… – Он покачал головой, отгоняя тупое оцепенение, и слегка развел руками, как бы показывая, сколько именно теряет тело.
– Знаем, знаем, – сжалился над утомленным контактером Николас-второй. – Закон Пифагора!
«Ну наконец-то!» – подумал Редуард. – «Хоть какая-то нестыковка…» Он изобразил на лице улыбку человека, добившегося желаемого ценой неимоверных усилий, и попытался хотя бы приблизительно представить, каким должен быть мир, в котором два великих грека, самосский и сиракузский, поменялись местами.
Однако, наслаждаться победой пришлось недолго. Сам же Николас-второй все и испортил.
– Или Архимеда?.. – всерьез задумался он.
А первый склонился к уху Редуарда и доверительно сообщил:
– Я тоже всегда их путал.
– Будем считать, что различий в развитии естественных наук нам обнаружить не удалось, – подытожил Редуард. – Как насчет истории?
– С историей все просто замечательно! – воодушевился Николас и огласил первый вопрос: – В каком году произошло восстание Спартака?
Повисло тягостное молчание.
– Может быть, ограничимся нашими собственными историями? – робко предложил Редуард-второй.
– Или вот еще один случай. Мне было тогда девять лет. И мы с двумя соседскими пацанами поспорили, что…
– С ума сошел! – перебил свое второе Я – практически безальтернативное – Редуард Кинг. – Нельзя же об этом при посторонних! – и, слегка покраснев, покосился на ксенобиологов.
Но тем давно уже не было дела до сбивчивой исповеди Редуардов. Не вникая в смысл сказанного, они переводили заинтересованные взгляды с одного рассказчика на второго. Потом посмотрели друг другу в глаза.
