Вместо привычного изображения диктора монитор продемонстрировал бесстрастное лицо снурка. Бесстрастное вдвойне, поскольку в данную минуту оно могло быть только записью.
– Вы опоздали, – произнесло лицо. – Мне неприятно говорить вам это, но…
– Не-е-ет! – пронзительно закричал зритель, закрывая собственный рот руками.
– …должны быть в курсе того, какое наказание ждет любого гражданина, пропустившего сеанс обязательного вещания… – монотонным голосом продолжал снурк.
Часы в правом верхнем углу монитора показывали 16:56.
– …в течение ближайшего получаса вам надлежит…
Изображение неожиданно дернулось, причудливо изогнувшись. Экран погас на несколько секунд.
Когда он вновь зажегся, зритель увидел в нем лицо совсем другого человека. Бледное, усталое, перепачканное кровью, но очень… как бы это сказать…
Человек улыбнулся.
Зритель машинально перекрестился.
– Привет, ребята, – сказал человек. – Я хочу рассказать вам одну историю. Всего одну. Надеюсь, это не займет больше двух минут. Итак…
??:??
Привыкаешь ко всему. Особенно к тому, что повторяется изо дня в день на протяжении всей сознательной жизни. И замирать каждый вечер перед персональным монитором в ожидании гипносеанса. И являться раз в квартал в центр проверки эмоциональной чистоты, чтобы при помощи несложных тестов доказать, что ты по-прежнему не представляешь угрозы для общества. Самого стабильного общества за всю историю человечества. Общества без революций и войн, родительской любви и дружбы сверстников, классового неравенства и несанкционированного насилия. Мира без скорби и радости, упорядоченного, насквозь логичного, инвентаризованного. Привыкаешь ко всему, безропотно и, кажется, навечно. Пока однажды…
Допустим, тебе девять лет. И воспитатель ведет твою группу на прогулку за внешний периметр интерната. Не исключено, что солнце ласково улыбается тебе с небес, а где-то в кустах радостно щебечет притаившаяся птичка, но тебе, разумеется, нет дела до их улыбок и трелей. Но вот воспитатель отвлекается на пару минут, а вы – вас трое или четверо – обнаруживаете в ложбинке посреди пустыря странный цветок и, сгрудившись вокруг, начинаете его разглядывать, трогать, нюхать. И пусть специалисты-медики из Службы Наблюдения, Усмирения и Рационального Контроля наперебой объясняют, что цветовые переливы «Сантаны дурманящей» оказывают на человеческое сознание разрушающее влияние, их запах вызывает галлюцинации, а сок смертелен для организма. Вам, сбившимся в кучку подросткам, цветок кажется просто прекрасным. Его лепестки нежны, цвет притягивает взгляд, а аромат пробуждает в душе странные чувства. Но вам не знакомо ни слово «душа», ни слово «чувства», поэтому вы впервые в жизни готовы разреветься не от боли, голода или дискомфорта, а от бессилия выразить ощущения словами.
